В чужом отражении
Шрифт:
Соглядаи, сторожащие меня, конечно, тут же донесут Соболеву, но… по крайней мере, я хоть что-то сделаю!
Одевшись в джинсы и неприметную футболку, я отправилась к сестре.
Аньки дома не оказалось.
Я постояла какое-то время перед дверью, звоня одновременно как в дверной звонок, так и по телефону – но мне никто не отвечал.
Это ещё ничего не значит, решила я и, запретив себе волноваться, пошла по соседям.
К сожалению, мы с Анькой были самыми настоящими близнецами – как те самые Оля и Яло. А с тех пор, как сестрица сменила цвет волос на наш натуральный цвет,
Да, я обычно не надевала мини юбки, не особенно увлекалась макияжем и каблуками, но без всей этой мишуры мы и в сам деле напоминали две горошины из одного стручка.
За полчаса я услышала много «хорошего» в свой адрес. Явно было одно: Аньку не любили за вызывающий вид, за шумные попойки и за истошные «крики счастья» по ночам.
Про попойки я не знала.
Впрочем, я и про её «карьеру» до последнего была не в курсе: Анька много лет водила нас всех за нос. Лишь недавно выяснилось, что моя сестрица работает не совсем в модельном агентстве. Я… когда всё открылось, я была настолько оглушена собственным несчастьем, что почти не говорила с ней об этом. Да и не могла я поговорить – Соболев практически запретил мне общаться с сестрой. Разрешались лишь редкие звонки по телефону – и то, всегда в его присутствии.
А потом случилось то, что случилось.
Анька тогда убеждала меня, что всё хорошо, что она оправилась – и вновь радуется жизни, но…
… что я знала, о том, насколько это правда?
Несмотря на всю грязь, на всю эту неразбериху между нами, она оставалась моей сестрой – моей близняшкой, которая запуталась в жизни куда больше, чем я сама.
Промаявшись возле её дома несколько часов, я вернулась назад ни с чем. Стараясь не нервничать, принялась заниматься домашними делами. Долго думала, что делать со всем тем богатством, что было на мне сегодня надето. Я понятия не имела, можно ли стирать это дорогущее платье в машинке, поэтому просто убрала его в чехол вместе с украшениями, привязав небольшой мешочек с золото к вешалке. По-хорошему, следовало всё это вернуть Соболеву, но я знала, что он не просто не возьмёт вещи назад, но ещё и очень разозлится на мою попытку это сделать.
Пропылесосив и помыв полы, я почувствовала, что немного проголодалась. Наедаться после сытного позднего обеда в ресторане не хотелось, поэтому я сделала себе омлет из одного яйца, налила чаю – и стала думать.
Глупо, наверное, было ходить по соседям в поисках свидетелей. Если с Анькой что-то и произошло, то жильцы дома всё равно будут молчать; никто из Анькиных соседей, судя по всему, не стал бы вступаться за «гулящую девку».
Отпив горячего чая, я гадала, что делать дальше.
Сестра пропала – это факт. Но не факт, что не по своему желанию. Анька давно жила отдельно, не отчитываясь ни перед мамой с бабушкой, ни передо мной… Может, у неё какое-то дело, допустим, в Москве... Я почти успокоилась. Почти.
А потом вспомнила про видео, которое прислала Анька – и меня снова начала колотить нервная дрожь.
Наверное, из-за этого, я решила попробовать позвонить Анжелике — просто потому, что остальные идеи уже закончились.
Удивительно, но «супервайзер»
—Аня не объявлялась? – спросила я, затаив дыхание.
— Аннет? Да не, прячется где-то, стерва. Ты-то её зачем ищешь?
— То есть, — не сразу я поняла суть вопроса.
Анжелика тяжело вздохнула и произнесла:
— Она вот мне денег должна, поэтому я её и ищу. А тебе она зачем сдалась?
— Это вообще-то моя сестра, - напоминала я Анжелике. – Как я могу о ней не волноваться?
— Ну не знаю… Я вроде как слышала, что она сильно тебя подставила, — оборвав себя на полуслове, Анжела протянула. – Впрочем, это твоё дело. Мне твои поиски только на пользу будут.
— Ты искала ее?
— Вообще, везде глухо, как в танке, — пожаловалась Анжелика. — Твоя сестрица как будто под землю провалилась.
«Надеюсь, не в прямом смысле этого слова», — мысленно взмолилась я, надеясь, что Соболев не решился свести все концы с концами таким образом.
— Я только что прошлась по соседям: никто ничего не знает, никто ничего не слышал.
— Ну естественно, - фыркнула Анжелика. – Кто станет впрягаться за проститутку.
Грубое слово резануло по ушам, но, увы, это была хоть и жестокая, но всё же правда.
— Ты знаешь, у кого могут быть ключи от её квартиры? – спросила я. – Хорошо бы открыть квартиру, что проверить внутри.
— Нее… твоя сестрица – скрытная девка. Хоть и шлюха – но не дура.
Слабое утешение, честно признаться.
Хотя… Проститутки были всегда и везде – первой древнейшей эту профессию называли не просто так. В голову приходили имена великих женщин, которые продавали своё тело за деньги или за идею…
Проблема была в том, что мы не нуждались в деньгах!
Нет, то есть нуждались – был период, когда мама не могла купить нам новой пары обуви и приходилось чуть ли не скотчем приклеивать кроссовки изнутри.
Но у нас всегда было место где жить; была еда: да, пустые макароны; да, рис, приправленный пережаренным луком и морковкой — без мяса или курицы. Но мы всё равно не были голодными, и нам не грозила голодная смерть.
Я вспомнила, как мы ругались с Анькой, когда я всё узнала. Я тогда тоже ляпнула про голодную смерть – которая нам не грозила.
А сестра, сменив меня с ног до головы, хрипло рассмеялась.
— Какая же ты глупая, Янка. Ты считаешь, что кому-то нужна эта устаревшая мораль?
— Времена всегда одинаковые. Есть нормы, которые ценились во все времена.
— О чем ты, глупая, — покачала она головой. – Ты живёшь в реальном мире, а не в своих книжных выдумках. Твой Толстой, подсовывая своей жинке романы для переписывания, сам беззастенчиво трахал нескончаемый строй крестьянок. А Пушкин – солнце твоей любимой русской поэзии, помнится, до женитьбы на Наталье, жаловался приятелю, что детей у него ещё нет, одни бастарды.
— Ань, ну другое же время было!
— Ты мне только что сказала, что времена всегда одинаковые, — усмехнулась сестра. – Ты просто хочешь обелить своих любимых писателей, а на самом деле, они жили как хотели – пьянствовали, трахали баб, веселились…