В дельте реки Сакраменто
Шрифт:
— Я только хотела спросить… что мне делать с прощальным поцелуем?
— Что?
Энни нахмурилась. По-видимому, Макс уже начал забывать, что учит ее общению с мужчинами.
— Прощальный поцелуй, — повторила она. — Как скоро это должно произойти? Все еще существует двойной стандарт насчет женской поспешности или мужской удачливости, если они целуются на первом свидании?
Макс облокотился на перила и тихо застонал. Вес происходящее окончательно вымотало его, однако он восхищался решимостью Энни. Она собиралась изменить свою жизнь и всерьез отнеслась к
— Не думай об этом слишком серьезно, — посоветовал он. — Первый поцелуй не такая уж большая проблема.
— Но что мне делать? Ведь шериф и учитель разные и по-разному относятся к этому. Как вести себя?
Мысль о том, что она будет целовать другого мужчину, была для Макса невыносимой. Он видел, как полресторана наблюдало за ней, думая о сексе, слышал, как Энни говорит о свадьбах и медовых месяцах, а теперь она спрашивает, когда и кого нужно целовать. И как целовать. Макс ни разу не встречался ни с учителем, ни с шерифом, но с этого момента возненавидел их.
— Пусть это будет спонтанно, — резко ответил Макс. — Прекрати так тщательно все планировать.
— О… Что-то вроде этого?
Энни шаловливо улыбнулась и, обхватив его руками за шею, быстро поцеловала в губы.
Из всех поцелуев, которые Макс когда-либо получал, этот был самым невинным, но в то же время ни один не оказывал на него такого действия. Если Энни будет так целоваться с мужчинами, она попадет в настоящую беду. Энни отстранилась.
— Так правильно, Макс?
Убеждая себя, что это всего лишь урок, он взял се за подбородок и провел большим пальцем по губам. Помада успела стереться, и они больше не блестели, но походили на теплый атлас.
— Макс? — Шш.
Прохладная и влажная ночь была наполнена запахами сада и протекающей неподалеку реки. И ароматом Энни. Она пахла весенними цветами и чем-то таинственным, чувственным и невероятно женственным. Должно быть, он был слеп все эти годы, раз не смог оценить ее.
Энни была больше, чем просто девочкой, живущей по соседству. Больше, чем просто другом с золотым сердцем. Она была женщиной — невиннее, чем многие другие, но в мире, пресыщенном опытностью, непорочность влекла к себе сильнее умелого покачивания бедрами и призывной улыбки.
Ему хотелось поцеловать ее, поцеловать по-настоящему, и это желание уничтожило в нем остатки здравого смысла. Макс уже не помнил, когда в последний раз ему так хотелось поцеловать женщину.
Волноваться будешь потом, убеждало его тело.
И правда, он мог побеспокоиться об этом позже… разобраться во всем в тишине своей квартиры. А сейчас должен научить Энни быть осторожной с мужчинами и не целовать их так импульсивно.
Охваченный желанием, Макс старался сосредоточиться на чем-то незначительном, с чем мог бы справиться в любой момент. Он взял руки Энни и поочередно поцеловал каждую ладошку, касаясь языком чувствительного центра. И ощутил, как она едва
— У тебя красивые руки, — прошептал он.
— Они… не очень мягкие. Я уверена, у Баффи красивее.
— Твои лучше, — искренне прошептал Макс. Ему нравилось ощущать прикосновение кожи
Энни отчасти и потому, что ее руки не походили на изнеженные ручки светских львиц.
Чувство вины начинало тревожить Макса. Он хотел быть таким же великодушным, как Энни, помочь ей найти подходящего мужчину, но в глубине души всеми силами противился этому. Правда состояла в том, что он желал, чтобы все осталось как есть.
Отгоняя эти мысли, Макс приник поцелуем к запястью Энни, ощущая губами бешеное биение се пульса. Он чувствовал, что она шокирована его нежностью, но потом ее тело расслабилось, и Энни глубоко вздохнула.
— Вот так, малышка, — подбодрил ее Макс. Он знал множество фраз из тех, что мужчины используют, чтобы соблазнить женщину, но сейчас ни одна из них не шла ему на ум.
В темноте было легко забыть, что Энни — та самая девочка, которая видела его мертвецки пьяным после того, как он опустошил целую бутылку лимонного ликера, или девушка, которая облила его водой из садового шланга за то, что он съел пирог, приготовленный ею для участия в городском кулинарном конкурсе. Черт, а пирог-то был хорош. Стоил ледяного душа.
Не думай, твердили ему инстинкты. Если дать волю мыслям, можно вспомнить вещи, о которых так хочется забыть в этот момент… например, свои принципы.
Он тянул ее к себе, пока она полностью не прильнула к нему. Через тонкую ткань платья он почувствовал округлые полушария ее груди с твердыми кончиками сосков. И этого было достаточно, чтобы изгнать из головы все оставшиеся моральные запреты.
— Прохладный вечер, — прошептал Макс, еще сильнее прижимая Энни к себе.
В дельте случаются холодные ночи, и ее тело могло просто реагировать на погоду. Это не означало, что Энни взволнована. Он даже не был уверен, что хочет возбудить ее. Просто ее надо предостеречь.
— П-правда?
— Что? — спросил Макс, забыв, о чем говорил.
— Прохладно? — Да.
Энни была намного ниже его, и Макс обхватил обеими руками се за талию и посадил на широкие перила крыльца.
Так лучше.
Подол платья прошелестел по ее шелковым чулкам, когда он приподнял его, чтобы обнаружить кружевные подвязки. Абсолютно непрактичные, но такие возбуждающие. Как раз такие Макс любил снимать с женщин. Тепло разлилось по его бедрам, л с глубоким стоном он приник поцелуем к се губам.
У Энни перехватило дыхание. Он изумил ее… разве может что-то быть таким возбуждающим и пугающим одновременно? Ее голова инстинктивно запрокинулась, предоставляя ему удобный доступ к губам. Она уступила напору его языка и давлению рук, обнимавших ее.
Он вздрогнул, ослабляя на мгновение объятия, Энни жадно вдохнула воздух.
— М-макс?
— Не сейчас, — пробормотал он.
Его слова не походили на ответ, они, казалось, даже не были адресованы ей. Энни нахмурилась.
— Макс? — Шш.