В долине горячих источников
Шрифт:
— Гордон, прошу, поверь мне, я хочу как лучше! И не желаю, чтобы снова случилось несчастье!
Еще секунду назад муж смотрел на нее строго, но теперь взгляд его смягчился.
— Аннабель, я знаю, что ты хочешь как лучше. И я верю, что тебе хочется помочь, но думаю, что нам всем следует предоставить Абигайль и Патрика О’Доннела судьбе. Мне он, кстати, очень понравился бы в роли свояка.
— Прекрати, Гордон! Лично я не могу представить Абигайль в роли заботливой матери, а ведь маленькая дочь Патрика с того трагического дня
Гордон понял, что ничего не сможет сделать с ее упрямством. Поэтому он просто встал и снова протянул ей руку.
— Ну что, вы идете, милостивая госпожа?
— Ты невыносим! — проворчала Аннабель и взяла его под руку.
На веранде и в гостиной все было пышно украшено. Празднично накрыли большой стол, и Руиа с довольным видом оглядывала свое творение. Ей едва удалось убедить Аннабель предоставить ей приготовление ужина. И только после того, как маори пригрозила, что будет праздновать со своей родней в Охинемуту, если Аннабель немедленно не уберется из кухни, та оставила поле боя за своей кухаркой.
Единственное, что тревожило маори, так это то, что она вот уже несколько часов не видела Пайку. И это несмотря на то, что девушка обещала помочь ей и вообще была очень ответственной и исполнительной. Куда же она подевалась?
— Вы не видели Пайку? — вдруг спросил ее Дункан. В его голосе звучала неподдельная тревога.
— К сожалению, нет! Она уже давно должна была помогать мне на кухне, — ответила Руиа, тревога которой все возрастала.
— Она поссорилась с моей матерью и сестрой, — мрачно произнес молодой человек.
«Кажется, парень очень расстроен», — с сожалением отметила Руиа. Она с удовольствием помогла бы ему, но понятия не имела, куда подевалась Пайка. Хотя… Что там говорила девушка недавно? «Если я не знаю, что делать, или тоскую по родной деревне, я всегда хожу к Похуту». «Может быть, она у гейзера», — подумала кухарка. И только она собралась посоветовать молодому человеку, как к ним подошла его мать. Руиа не очень любила Оливию и предпочла промолчать в ее присутствии.
— Уже есть что-нибудь приличное из выпивки? — поинтересовалась Оливия.
— Перед ужином будет шампанское, — уклончиво ответила Руиа.
— Так чего же вы ждете? Принесите мне бокал! — велела Оливия и с осуждающим видом обернулась к сыну: — Хорошо, что я нашла тебя до ужина. Может быть, ты расскажешь мне, что все это значит? Ты позоришь меня и сестру перед бесстыжей служанкой! Она же лгала, каждое ее слово было ложью. Моя мать никогда не потерпела бы рядом присутствие маори!
— Лучше спроси у бабушки, дорогая мама! Пайка ухаживает за ней! И, кроме того, хочу попросить тебя не говорить об этой девушке таким тоном! — Голос Дункана звучал довольно резко.
— Твоя бабушка спит. Но маори в роли медсестры? Это же неслыханно!
— Мама, а что ты вообще имеешь против маори? Ты говоришь
Оливия внезапно покраснела. Она залпом выпила бокал шампанского, который молча протянула ей Руиа.
— Еще один! — велела Оливия.
— Мама, я задал тебе вопрос. Представь себе, что я влюблюсь в маори. И тогда твои внуки будут наполовину маори. Ты что, будешь меньше любить их от этого?
Оливия резко втянула в себя воздух.
— Замолчи! — прошипела она. — И не смей говорить, что полюбишь маори!
— Слишком поздно! Я уже влюбился в девушку, нравится тебе это или нет! — заявил в ответ Дункан.
В это мгновение к ним подошел Алан, ведя под руку Хелен.
— Что, мой милый сын, ты извиняешься за недостойное поведение по отношению к матери и сестре? — настороженно поинтересовался он.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Оливия. На лице ее все еще читался ужас, вызванный тем, что она услышала от Дункана.
— Я рассказала отцу. — Хелен усмехнулась.
Дункан смерил сестру презрительным взглядом. При этом он скорее испытывал к ней жалость, нежели гнев. Хелен не упускала ни единой возможности очернить его перед отцом, потому что он был любимчиком Алана и она ревновала к нему.
Алан доверительно накрыл руку сына ладонью.
— Скорее всего, это ужасное недоразумение, что ты вступился за маори, не так ли, сын мой?
Хелен тут же перестала улыбаться.
«Судя по всему, она надеялась, что отец поставит меня на место, — подумал Дункан. — Но вряд ли дождется этого». Он решил подойти к делу осторожнее, не настраивая против себя отца. Молодой человек откашлялся.
— Отец, мы не имеем права вести себя, как неотесанные золотоискатели. Какое впечатление сложится о нас, если мама и Хелен будут шипеть на прислугу?
— Ты совершенно прав, мальчик мой, в этом нет необходимости, — подтвердил Алан, бросая осуждающий взгляд на обеих женщин.
Но Оливия, казалось, не заметила его. Она погрузилась в размышления. При этом лицо у нее было такое, словно она увидела призрака. В голове стучали слова Дункана: «Тогда твои внуки будут наполовину маори!»
Однако Хелен не отступала.
— Отец, он влюблен в ту девушку. Поэтому он нас так грубо одернул.
Вместо того чтобы отнестись к словам дочери со всей серьезностью, Алан Гамильтон расхохотался.
— Хелен, ты шутишь. Твой брат не влюбится в маори, ведь в Окленде за него готовы выйти замуж дочери из лучших семейств. К тому же он знает, что мы с матерью никогда не потерпим темнокожую невестку. Не так ли, мой мальчик? — произнося эти слова, он покровительственно похлопал сына по плечу.
Однако Дункан уже не слушал его. Руиа подала ему незаметный знак. Очевидно, она хотела сказать ему что-то, но только наедине.