В долине горячих источников

Вальден Лора

— Боже мой, да ты еще более безумна, чем я думала.

— Мейбл, я люблю Элизабет больше всего на свете и хочу…

— Именно поэтому ты не имеешь права рисковать. Возможно, из-за твоего решения несчастному ребенку придется расти без матери.

— Но мне так хочется, чтобы у нее были сестра или брат!

— И ради этого готова пожертвовать жизнью? Ты ненормальная, Аннабель.

Аннабель промолчала. Она понимала, что подруга права. После рождения Элизабет доктор Фуллер и старая акушерка объяснили ей, чем опасна для нее вторая беременность. Элизабет удалось спасти в последнюю секунду с помощью кесарева сечения, и то лишь потому, что как раз незадолго

до ее родов доктор Фуллер кое-что об этом читал. Он никогда прежде не применял эту методику, но Гордон умолял его не дать умереть матери и ребенку, и доктор Фуллер воспользовался скальпелем. Все прошло хорошо, но потом у Аннабель началось ужасное кровотечение, и доктор с трудом успел снова зашить ей живот.

«Вы не должны больше рожать! — услышала она его слова с той же ясностью, словно это было вчера. — Когда ваш живот будет расти, шов разойдется и вы просто-напросто истечете кровью». Аннабель пришлось торжественно пообещать ему, что она будет осторожна. И вот она нарушила свою клятву, но ни капельки не жалела об этом.

Она задумчиво смотрела на озеро. Вдруг на воде показалось каноэ, каноэ маори, которое словно явилось из другого мира.

— Ты только посмотри, каноэ… Этого же не может быть, — пробормотала она, взволнованно махнув рукой в сторону озера.

Мейбл весело покачала головой.

— Вот только не говори, что видишь призраков! Люди в деревне только об этом и говорят. 31 мая они будто бы видели каноэ в тени горы. В тот день поднялись необычайно высокие волны, и все принялись болтать о том, что это знак приближения конца света. — Мейбл рассмеялась. — А поскольку это видели несколько зевак-постояльцев из отеля Маккрэя, то вскоре этой идеей заразились и некоторые белые. Клянусь тебе, это очередная легенда маори. У них богатая фантазия. Возможно, они просто увидели высокую волну, в которой что-то отражалось.

Но Аннабель уже не слушала ее. Она была удивлена. Там, где только что скользило каноэ, блестела спокойная гладь воды. «Мейбл права, — думала она. — Мне показалось. Я заразилась слухами о призрачном каноэ». Слух о бесшумно скользящем по озеру «корабле мертвых» дошел даже до Роторуа. Когда об этом болтали в магазине колониальных товаров, Аннабель сочла это «пустыми слухами». Но можно ли теперь с чистой совестью отбросить эти разговоры?

— Аннабель, что ты так смотришь? Не было там каноэ, — строго произнесла Мейбл.

— Предвестники великой беды, — проскрипел вдруг голос у них за спинами.

Женщины испуганно обернулись. Несмотря на округлившуюся фигуру и совершенно побелевшие волосы, Аннабель узнала старика, который так напугал ее, когда они с Гордоном впервые были на известковых террасах.

— Призрачное каноэ — это предупреждение. Оно появилось десять дней назад. И большая волна, прокатившаяся по озеру. Большая беда для пакеха и маори. Предки бежали с тапу. Нарядились и украсили себя для последнего пути. Перьями птиц гуйя и цапель…

— Убирайся, старик! Не мели чепухи! — грубо прошипела Мейбл.

— Уходите отсюда скорее, скорее, прочь отсюда! — пробормотал он, ковыляя прочь.

Аннабель вспомнились его слова, произнесенные тогда, давным-давно. Не говорил ли он о боге землетрясений? По спине пробежал холодок.

— Каноэ исчезло, словно его поглотило озеро, — прошептала Аннабель и задумчиво добавила: — Мейбл, я действительно видела каноэ, и мне интересно, что все это значит.

— Не слушай старика, он хотел напугать тебя! Он давно уже утопил свой рассудок в вине. А ты всегда неважно видела.

Аннабель поежилась от холода.

Поспешно поднялась и пробормотала:

— Пойду посмотрю, как там Лиззи. — Когда она вставала, ей показалось, что земля у нее под ногами вздрогнула. Не сильно, чуть-чуть.

— Мейбл, ты чувствуешь? Земля дрожит, — встревоженно заметила Аннабель.

Но подруга спокойно ответила:

— Нет, тебе просто почудилось. Ты испугалась слов старика. Не обращай внимания на его болтовню! Он уже не первый год бродит по деревне и пытается запугать остальных.

Аннабель очень хотелось поверить ей, но жутковатое предчувствие не оставляло ее. И никакие веселые истории о детях, которыми развлекала ее Мейбл по дороге обратно в отель, не могли избавить от него. Ее старшей дочери, Мэри, было уже семь лет, и она была похожа на веселого гномика, не устававшего играть с младшими девочками. Ее младшая дочь, Ребекка, была на полгода младше Элизабет, но это ни капельки не мешало детской дружбе. Девчушки были неразлучны и делились друг с другом всем. Даже любимой куклой Элизабет, Лилли, которую та обычно не выпускала из рук. «Лиззи — мама Лилли, а Бекки — папа Лилли», — каждый раз с трогательной серьезностью заявляла маленькая Элизабет.

Когда они с Аннабель проходили мимо ярко освещенного отеля «Маккрэй», Мейбл глубоко вздохнула.

— Ты только посмотри, какой у них красивый дом! Гораздо лучше, чем наша хижина. Неудивительно, что чужаки предпочитают останавливаться там. Может быть, они сами и распускают эти слухи, чтобы привлечь к себе больше постояльцев.

— Но мы будем продолжать привозить своих к вам и дальше, — пообещала подруге Аннабель.

У двери «Дома Мейбл» они обнялись и попрощались, и Аннабель на цыпочках прокралась в маленькую комнатку, которую делила с дочерью. На этот раз она приехала в Те-Вайроа одна с маленькой Элизабет, а Гордон остался с постояльцами. «Я хочу, чтобы ты немного отдохнула», — сказал он ей. Все возражения Аннабель были тщетны. Гордон не стал ее слушать. Отмахнулся, даже когда она напомнила о том, что нужна в отеле.

— Твоя мать с удовольствием заменит тебя, только бы ты снова стала румяной, милая моя.

Прощание получилось тяжелым, но Элизабет повизгивала от радости, предвкушая встречу с Ребеккой, с которой она будет играть в течение нескольких дней.

Аннабель вздохнула. Если бы семья знала, что с ней происходит на самом деле! Аби обрадовалась бы племяннице или племяннику и забыла бы об опасности. Гордон и отец стали бы умолять ее не обращаться со своей жизнью столь легкомысленно. А Оливия, поджав губы, наверняка осыпала бы ее упреками, к которым присоединилась бы мать.

Аннабель осторожно склонилась над спящим ребенком. Лунный свет, проникший в маленькое окно, упал на детское личико. «Мой ангел!» — подумала растроганная Аннабель. Ангелочек со светлыми локонами. В точности такими же, как у Абигайль. Станут ли у нее волосы когда-нибудь такими же темными, как у Оливии, или останутся такими же, как у младшей из сестер? Как же она чудесна! Этот ровный цвет несколько темноватой кожи, как у Марианны в юности. Полные губы роскошной формы. Может быть, Марианна именно поэтому обожает Элизабет, что она так похожа на нее? Она предугадывает каждое ее желание и постоянно опасается, что с ней что-то может случиться. Затем ее взгляд упал на спящую Ребекку, делившую постель с Элизабет и любовно прижимавшую к груди тряпичную куклу Лилли. Аннабель считала, что это очень трогательно, поскольку у обеих были куклы получше, чем эта, которую она сама придумала и с любовью сшила для дочери.