В доспехах и с оружием

Пратчетт Терри

«Да.»

«Что случится, если мы попытались бы это сделать?»

«Боюсь, что наши головы будут искать в сточной канаве.»

«Думаю, что ты прав.»

"Видишь этот переулок? Это хороший переулок. Он передает привет и говорит, что вы превосходите численностью 256

64

8

2

1 к 1. Заходи и увидишь меня."

Клюшка отскочила от шлема Осколка.

«Беги!»

Двое Дозорных мчались к переулку. Импровизированные армии смотрели на них, а затем, моментально

забыв о различиях, пустились в погоню.

«Куда ведет этот переулок?»

«Он ведет прочь от людей, ловящих нас.»

«Мне нравится этот переулок.»

Позади них преследователи, пытаясь пролезть в брешь, едва достаточную для того, чтобы вместить тролля, столкнулись, что привело к тому, что смертельные враги начали сражение друг с другом, сойдясь в битве, самой быстрой, самой ужасной и самой тесной, когда-либо случавшейся в городе.

Жвачка махнул Осколку, чтобы тот остановился, и выглянул за угол.

"Думаю, мы спасены. " — сказал он. — «Все, что нам нужно сделать, — выбраться с другой стороны и вернуться в Дом Дозора. Ладно?»

Он повернулся, не заметив тролля, сделал шаг вперед и временно канул из мира людей.

* * *

"Нет, нет. " — сказал сержант Двоеточие. — «Он обещал, что ни разу больше не прикоснется к спиртному. Погляди, у была целая бутылка!»

"Что это такое? Бутылка Медвежьего Объятия? " — сказал Валет.

«И не подумал бы, что он еще дышит. Давай, помоги мне поднять.»

Дозорные обступили капитана. Морковка усадил Бодряка на стуле посреди комнаты в Доме Дозора.

Любимица подняла бутылку и взглянула на этикетку.

«Подлинная Настоящая Горная Роса В. М. Г. Ковырялки.»

— прочитала она. — «Он умрет! Здесь написано — 150 градусов.»

"Да нет, это просто реклама старого Ковырялки. " — сказал Валет. — «В нем вообще не содержится ни капли алкоголя. Просто случайное совпадение.»

"Почему он без своего меча? " — спросила Любимица.

Бодряк открыл глаза. Первое, что он увидал, было сосредоточенное лицо Валета.

"Тьфу! " — сказал он. — «Меч? Заберите его! Ура!»

"Что? " — спросил Двоеточие.

«Нет больше Дозора. Все идет…»

"Думаю, что он немножко пьян. " — сказал Морковка.

«Пьян? Вовсе не пьян! Вам никто не позволит назвать меня пьяным, если я трезвый!»

"Дайте ему кофе. " — сказала Любимица.

"Полагаю, что он выше нашего кофе. " — сказал Двоеточие. — "Валет, отправляйся к Толстой Салли в Переулок Выжатое Брюхо и возьми кофейник их особого Пересудного.

Только не в металлическом кофейнике, помни."

Бодряк только моргал, когда его пытались усадить в кресле.

"Все прочь. " — бормотал он. — «Бах! Бух!»

"Леди Сибил действительно сойдет с ума. " — сказал Валет. — «Знаешь, он обещал ей завязать

с этим.»

"Капитан Бодряк? " — сказал Морковка.

«М-м?»

«Сколько пальцев я загнул?»

«М-м?»

«Тогда, сколько рук?»

«Четыре?»

"Ну ты даешь, я не видел его таким уже много лет. " сказал Двоеточие. — «Эй, позвольте мне попробовать еще кое-что. Хотите еще выпить, капитан?»

«Ему совсем мне нужно…»

«Заткнись, я знаю, что делаю. Еще стаканчик, капитан Бодряк?»

«М-м?»

«Не помню, чтобы он был в состоянии дать ясный ответ 'да! '» — сказал Двоеточие, вставая. — «Думаю, что его лучше отнести в комнату.»

"Я возьму его, беднягу. " — сказал Морковка. Он легко поднял Бодряка и перекинул через плечо.

"Ненавижу видеть его таким. " — сказал Любимица, идя следом за ним по коридору и вверх по лестнице.

"Он пьет только когда в депрессии. " — сказал Морковка.

«Почему же он впал в депрессию?»

«Иногда только потому, что не выпил.»

Дом на подворье Псевдополиса был вначале резиденцией семьи Рэмкинов. Ныне же первый этаж занимали стражники, по специальной договоренности. У Морковки там была своя комната. У Валета тоже была комната, точнее четыре, в которые он последовательно перебирался , когда становилось трудно найти этаж. У Бодряка тоже была комната.

Назвать ее комнатой было трудно. Даже узник, содержащийся в камере, пытается оставить отметки своей индивидуальности на чем-нибудь, но Любимице не доводилось видеть столь нежилой комнаты.

"Он здесь живет? " — спросила Любимица. — «Бог мой.»

«Чего вы ожидали?»

«Не знаю. Что-нибудь. Что-угодно. Но не ничто.»

Там стояла безрадостная железная койка. Пружины и матрас так провисли, что образовали слепок тела, заставлявшего каждого, попадавшего сюда, занять это место и немедленно заснуть. Под разбитым зеркалом находился умывальник. На умывальнике лежала бритва, аккуратно направленная в центр, ибо Бодряк разделял народное поверье о том, что это сохранит ее острой. Там же стоял коричневый деревянный стул с поломанным соломенным сиденьем. И маленькая тумбочка в ногах кровати. И это было все.

"Я полагаю, хотя бы ковер. " — сказал Любимица. — «Картина на стене. Или еще что-нибудь.»

Морковка возложил Бодряка на кровать, где тот бессознательно сполз во вмятину.

"А ты ничего не держишь у себя в комнате? " — спросила Любимица.

«Да. У меня в комнате есть диаграмма с разрезами шахты № 5. Это очень интересный пласт. Я помогал его рубить. Еще кое-какие книги и вещи. Капитан Бодряк никогда не был комнатным человеком.»

«Но здесь нет даже свечи!»

«Он говорит, что находит путь в кровать по памяти.»