В душной ночи звезда
Шрифт:
А что дальше ждёт Катерину?
Непонятно. Катерине не удаётся почувствовать ничего из грядущего.
Вообще.
Как будто будущего у неё нет.
Примечания:
* Городская юридика - дворяне были заинтересованы в том, чтобы их мастера-крепостные жили в городе. Они селили их, купив городские участки в черте города или в предместье. Городские законы не распространялись на жителей таких кварталов - юридик.
*Кикимора - болотная страшидла, лохудра. Железная Баба - по преданиям, живёт в высоких хлебах и в колодцах - там, где мог пропасть ребёнок.
*Гайно -
*Бубен - в XVI веке литвины называли бубном барабан ('бубнить' - выбивать барабанную дробь). Савка получил, по-видимому, татарский ударный инструмент, который в то время могли называть не бубен, а 'шархун', как и 'шархуны' - бубенцы.
*Цмок трёхголовый - то же, что и русский Змей Горыныч
*Всеслав-чародей - легендарный полоцкий князь
*Заячий хлеб - остатки хлеба, принесённые из леса. По поверью, наделяли здоровьем того, кто съедал их.
*Верч - название незамысловатого танца, бывшего в моде не одно столетие, вплоть до XIX века. Парни топали ногами, стоя во внешнем кругу, а девушки, повернувшись у них под рукой, переходили от партнёра к партнёру во внутреннем круге.
*Вишенка - танец, напоминавший польку.
Неведомое
Савелий за последнее время подрос. Он постепенно, как говорили мещане, "люднел": из гадкого утёнка превращался в обычного паренька. Он вряд ли станет высок и статен, - не та порода, - но даже та перемена, которая произошла с ним, уже украсила его.
А Василию щемила сердце тихая, робкая, терпеливая любовь к прекрасной Лизавете. Он в последнее время, к удивлению всей семьи, сделался благочестивым, истово молился и старался не пропускать богослужения, ища в них успокоения и мудрости, но не находя для души своей ни того, ни другого.
Василь ждал. Ждал хоть какой-то намёк от любимой, которой так и не решился открыться, в неведении своём думая, что девушка ничего не замечает, ничего не понимает. А значит, нужно ещё подождать. Ещё не время... И Катерина так же наивна. Водится с этим недорослем Савкой, а могла бы осчастливить любого из речицких парней-женихов.
"Завтра, в недельку, сёстры звали с собой за реку: им понадобилась одолень-трава*. Воображают себя травницами, чуть ли не чародейками. Милые девушки! Вам мужей любить, детей рожать, а травки да зелья оставьте бабкам".
Василь вздохнул.
Конечно, он поедет с ними: не хватало ещё, чтобы непутёвый Савка перевернул челнок посреди Днепра. Василь не простит себе тогда до конца своих дней. Придётся сопровождать сестёр и этого... мелкого... Катерининого кавалера".
И молодые, все четверо, лишь стало светлеть небо за рекой, сбежали к Днепру по петлявшей тропинке, задевая босыми ногами росистые травы, уселись в лодку и поплыли к узкому протоку-старице, на противоположный берег могучей реки, подальше от города, в дикую, первозданную красоту заднепровских безлюдных лугов.
Там, в тихой речной заводи, в предчувствии рассвета, из неподвижной прогретой воды, из самой глубины и клейкого ила стали торжественно подниматься бутоны одолень-травы. Они медленно возносились в прозрачной воде всё выше, выше и, наконец, всплыли на поверхность. И чудо свершилось: первый луч солнца разбудил плотно
"Цветы - как эти девушки, - невольно подумал Василь, - Лизавета, позволь мне стать твоим солнцем, позволь мне коснуться тебя, разбудить!"
Аромат разнёсся над водой, смешиваясь с чарующими запахами летнего тёплого утра. Пахло речной свежестью, росистыми травами; терпкий сильный дух источали вербы и тёплые эти испарения накрыли протоку-старицу как пелена лёгкого тумана. Аромат вскружил головы молодых, сидевших тихо-тихо в низком челне.
Все молчали.
То, что они наблюдали сейчас, было так прекрасно, что они боялись спугнуть ощущение счастья. Затем, придя в себя от восторга, сёстры стали осторожно рвать хрупкие влажные цветы. Мама научила их, как сушить белые лепестки. И в этом году девушки зашьют в нарядные ладанки свои лепестки одолень-травы. Василь и Савелий получат такие ладанки - спасибо им за то, что терпеливы и сдержанны, и с ними отпускает дочерей отец-чародей.
Потом они уплыли из старицы. Катерина и Лизавета прикрепили влажную одолень-траву себе в волосы. Парни любовались ими. А сёстры смеялись и останавливали Василя, не давая ему беспокоить воду вёслами, и свешивались из лодочки посмотреть на своё отражение. И весёлые сияющие солнечные блики, отражаясь от речной глади, падали на их счастливые лица.
Мечтателю Савелию нравилось смотреть на Катерину. У него в голове сразу начинали ловко складываться-цепляться друг за друга слова, и он шевелил губами, стараясь не растерять их. "Катерина, Катерина - тонкая рябина" - проговаривал про себя Савелий, и жалел только о том, что не умеет петь - хорошо бы однажды спеть ей такую песню! Он был доволен тем, что Катерина попросила взять с собой бубен. Значит, будет слушать, как Савка заставит весело гудеть кожу бубна, отвечая дробными ударами ладоней своей внутренней радости.
Эх, славно!
А Василь, сжав зубы, яростно грёб вёслами, стараясь больше смотреть вокруг, чем на Лизавету. Он выбрал сухой невысокий бережок, поросший чудом уцелевшими в бурных разливах вербами. Здесь они сошли на землю. И Катерина и Лизавета сказали своим дружкам:
– Мы будем танцевать. А вы смотрите. Вы не видели такого танца. Но мы про него узнали и хотим показать вам.
Лизавета добавила, глядя в глаза Василю:
– Мне кажется, что по-настоящему я живу, когда танцую этот танец. А всё остальное - не настоящее.
А Катерина присела на траву рядом с Бубном, попросила:
– Сыграй для нас! Только ты можешь сделать всё, как надо, - шепнула она, приблизив своё лицо почти к самому лицу паренька, - Не останавливайся, не то всё испортишь!
– и, встав с травы, ушла за вербы вслед за сестрой.
На круглой поляне, в тени деревьев, заслонявших реку, стали две прекрасные, как это утро, легконогие девушки.
Они остались в простых сорочках, не закрывавших колени. Под грудью перевязали сорочку по-особому: так, что у каждой обрисовались два высоких круглых холма. На шее девушек - бусы. На руках - стеклянные браслеты. Волосы распущены, лишь перехвачены по кругу вышитой скиндочкой - узкой девичьей лентой.