В движении вечном
Шрифт:
Витька снова выдохнул тяжко; тоскливо, потерянно глянул вокруг. А вокруг!
Вновь синеватые сумерки танцевального зала, казалось, уже не могли вместить-втиснуть еще больше народа. У задней стены располагалась эстрада и музыканты, слева плотными кружками расположились парни; девчата в рядок напротив. В уголках и возле окон приютились парочки.
– - Танец взаимного приглашения! -- снова кричит улыбчиво на весь зал Антон, и снова так трепетно возносит душу его любимая:
За рекой калина красная,
Налитая соком,
Обожгла
Золотой осокой...
Сладостной грустью манит переливчатый звон серебристых аккордов. Кружат пары. Мельтешат вперемешку искрометные пестрые блики, переливистая пышная феерия! --так близко она, рядышком... И так далеко бесконечно.
В золотой осоке прячутся
И дожди, и солнце,
Ой, кому-то нынче плачется,
А кому смеется .
– - Лето, лето... Ну и лето, ребята, мне нынче выдалось, -- шептал едва слышно Витька, неотрывно взирая в зал. -- Сколько жить, столько помнить буду.
– - Это лето кому позабыть? Спроси у любого.
– - Эх, мне бы вот так... не забыть!
Начав по-прежнему тихо и вдумчиво, Витька затем резко добавил силы в голосе, закончил ударно на последних словах. Затем перевел взгляд медленно, и уже как-то более внимательно глянул на парочку.
– - А ты? -- подмигнул вдруг совершенно неожиданно со своей знакомой лукавой хитринкой. -- Как там, поэты? Поэты придумали?
– - Поэты, поэты, -- словно согласился с ним тотчас поспешно Игнат.
4
"Двухтысячный год"
"Одна лишь надежда моя, на удачу!" -- говорил Витька друзьям при встречах и впоследствии, однако у него была вовсе не та сугубо фаталистическая натура, чтобы полагаться в делах на одни лишь капризы удачи. Недели за две до вступительных он повез документы в приемную и возвратился назад отнюдь не с пустыми руками. Привез с собой целый комплект крохотных, размером в ладошку толстеньких книжечек; они очень удобно раскладывались в гармошку, на каждом листике был отдельный вопрос с самым главным по пунктам.
– - И где ты надыбал такое? -- глянувши мельком, поинтересовался Игнат.
– - А-а, мужик вертелся у корпуса. Лысоватый, в очках, из себя как профессор. По трояку всего, а класс!.. Класс шпоры, скажи?
Что ж, и в эпоху развитого социализма не обойтись было без коммерсантов. С оглядкой, высовывая краешек из-под полы напоказ, выползали они из укромных углов, лишь бы только запахло "наваром".
Витька пронумеровал странички, усовершенствовал свой парадный костюм: пришил маленький тряпичный карманчик внутри на удобном месте. Каждый день раз за разом просматривал мелко исписанные странички, как цирковой фокусник тренировался отыскивать нужный вопрос наощупь. Все это явно
– - Хочешь байку новую? -- спросил он однажды. --- Вчера на речке подслушал.
Вечерами он теперь спешил на стадион и речку, тренировался в беге и плавании.
– - Давай, молоти! -- усмехнулся Игнат.
– - Значит так. Двухтысячный год, школа.
Учитель спрашивает на уроке истории: "Кто такой Брежнев Леонид Ильич?"
Ученик в ответ: "Мелкий политический деятель эпохи Аллы Пугачевой!"
И на этом месте завершающим аккородом Витька рассмеялся таким же коротким, как и его анекдот, отрывистым смехом.
Игнат хохотнул также, но больше из уважения к другу. А если по правде сказать, то этот анекдот показался ему и не очень смешным. Когда миллионы каждый день со всех страниц и экранов, словно наперегонки поспешали выразить "мудрому вождю и верному ленинцу свою признательность лично", а эпоха Аллы Борисовны еще по-настоящему не наступила -- даже не верилось тогда, что когда-нибудь и всерьез сможет реализоваться нечто подобное.
– - А вот еще! -- усмехнувшись снова, продолжал Витька далее. -- Знаешь, как новую водку расшифровали?
– - Которую?
– - "Колос".
– - Не-а... как это?
– - Тогда слушай.
И после коротенькой паузы Витька продекламировал протяжно и звонко:
– - "Косыгин-Останови-Леньку-Обнаглел-Сволочь!"
Здесь необходимо пояснить, что в эпоху развитого социализма цены были постоянными на все за исключением вина и водки. И то цену повышали не так тривиально, как теперь, то есть, просто поставили новую цифру и все. Нет, сперва обязательно меняли этикетку. Именно такое событие, затронувшее живо народные массы и породившее фольклорно эту весьма грубую расшифровку произошло тогда совсем недавно: в магазинах появилось сразу две новые этикетки, "Нива "и "Колос".
Посмеявшись вдоволь, Витька вдруг вновь предстал очень серьезным.
– - Эх, как поступить, как поступить! -- завздыхал раз за разом мучительно. -- Неделька осталась и... час пик! Кто я, и что я останусь, и как повернется, куда?
* * *
Уехал он, не попрощавшись.
Все абитуриенты отъезжали на вступительные одинаково незаметно. Вот только домой они возвращались совершенно по-разному.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В НАЧАЛЕ АВГУСТА
Вступительные экзамены тогда проходили во всех учебных заведениях одновременно и в два потока. Первый с начала августа и по десятое число, второй соответственно с десятого и по двадцатое. Можно было, правда, попытать счастья в одном из престижных московских институтов, а в случае неудачи еще успеть перекинуть документы, но поступить, например, в МГУ... Вряд ли кто-нибудь из посельчан пытался когда-либо сделать это. Так что, по сути, решала одна-единственная попытка.