В эпицентре бури
Шрифт:
К сожалению, они были не единственными, кого мы расстроили. Наше первое столкновение с Министерством обороны произошло гораздо раньше, чем я ожидал. Неудивительно и предсказуемо, что оно попало в СМИ. На одной из пресс-конференций, которые мы проводили раз в два дня, фотограф из "Таймс" ускользнул от наших наблюдателей. Потребовалось двадцать четыре часа, чтобы выяснить, что он сделал.
Около восьми часов вечера 19 октября, за день до прибытия танков и примерно через неделю после начала кампании, ко мне подбежал запыхавшийся майор Джеймс Майлз, мой сотрудник по общественной информации, явно взволнованный.
— Бригадный генерал, боюсь, в Лондоне возникли небольшие проблемы с освещением нашей вчерашней акции в СМИ.
— Что именно вы
— Вам лучше прочитать это, — ответил он, вручая мне письмо от бригадного генерала Брайана Даттона, директора по связям с общественностью армии, и факс с первой страницей "Таймс". На нем была фотография двух солдат, одетых в футболки и шорты, с оружием в руках. Я подумал, что в этом нет ничего особенно неприятного, пока Джеймс не прочитал подпись: "Одеты с иголочки; капралы Майлз Шарман и Джон Шонфилд на патрулировании в Саудовской Аравии".
Затем я прочитал сообщение. Казалось, все Министерство обороны жаждало моей крови. Даже Номер 10 [2] хотел знать, что мы задумали, позволив солдатам выходить на патрулирование в такой одежде. У меня упало сердце. Все, к чему мы стремились, чтобы показать армию в профессиональном свете, казалось, рухнуло в одно мгновение, и все благодаря фотографу. Я пытался дозвониться генералу де ла Бильеру, но он был недоступен. Поэтому я позвонил напрямую в Министерство обороны и застал Брайана Даттона в его кабинете.
2
Премьер-министр правительства Великобритании живет по адресу Даунинг-стрит, дом № 10. Прим. перев.
— А чего, черт возьми, ты ожидал, Брайан? — рявкнул я в трубку. — Тысяча чертовых журналистов дышат мне в затылок. Конечно, будут ошибки. Фотограф не знает, когда солдат в патруле, а когда нет. Это вина редактора или автора подписи; я не могу это контролировать. Это ваша работа. Также представляется грубым искажением фактов обвинение нас в том, что мы выставляем армию в невыгодном свете. Правда в том, что эти двое солдат не были в патруле, когда их фотографировали. Но поскольку у нас нет оружейного склада, все носят с собой оружие. То же самое касается и противогазов.
— Успокойся, Патрик, все в порядке. Мы с тобой это знаем, но они немного нервничают на шестом этаже [где находится кабинет госсекретаря]. Все это только начинается, и я думаю, что они просто немного разминали мускулы.
— Вы сами отправили сообщение, — парировал я.
— Ну, скорее, мне пришлось это сделать; я директор по связям с общественностью.
Мы оба мало что могли сделать, кроме как попытаться сделать так, чтобы это никогда не повторилось. С этой целью первое, что я сделал, это укрепил свою команду по связям с общественностью. Джеймс мне нравился, я доверял ему и знал, что он знает свое дело, но ему нужна была помощь. Я решил привлечь кого-нибудь из старших по званию, чтобы Джеймс мог сосредоточиться на работе с прессой. Крис Секстон, чрезвычайно способный инженер-майор (и капитан армейской команды по крикету) из инженерного полка Джона Мур-Бика, не командовал эскадроном, и я знал, что Джон может его освободить. (Позже этот план создал мне еще больше проблем. Чтобы наделить Криса необходимыми полномочиями, я произвел его в подполковники. Позже я обнаружил, что у меня не было полномочий на повышение по службе, но к тому времени было уже слишком поздно. Он оставался подполковником на протяжении всей войны.) С этого момента и в течение следующих двух месяцев вопросы связей с общественностью занимали первое место в повестке дня бригадных совещаний.
Через неделю после инцидента с "Таймс" нас посетил сэр Пэдди Хайн. Группа, которая встречала его, собралась в ангаре, прежде чем отправиться в северный аэропорт. Со мной был Марк Шелфорд, капитан 5-го королевского гвардейского драгунского полка Иннискиллинга, которого я откомандировал
С нами также путешествовал сержант Томас, сопровождавший меня по настоянию военной полиции. Было решено, что из-за террористической угрозы я нуждаюсь в надежной защите. Первоначально я возражал против такой траты рабочей силы, но возражения были отвергнуты как Эр-Риядом, так и Лондоном, которые не хотели никаких неприятных инцидентов.
По дороге в аэропорт мы проехали через окраину города. Арабы, которые были взволнованы нашим приездом, теперь, казалось, не замечали нашего присутствия. Мы миновали охрану морской пехоты США в аэропорту как раз в тот момент, когда в поле зрения появился самолет маршала авиации.
Пока мы мчались обратно в порт на "рейнджровере" капрала Джеймсона, полученном два дня назад ("Лэнд Ровер" предоставили нам два таких автомобиля), мы с сэром Пэдди Хайном болтали. Он был раздражен фотографией в "Таймс", последствия которой все еще витали в воздухе. По его словам, единственным положительным моментом, который можно было извлечь из этого, было то, что госсекретарь стремился как можно скорее переодеть бригаду в пустынную боевую униформу.
Наш первый визит был к генералу Бумеру. Я восхищался тем, как эти двое обсуждали тактику. То, что планировалось как двадцатиминутный разговор в офисе, превратилось в серьезные оперативные дебаты, в ходе которых они поделились совершенно разным опытом друг друга. Тот остаток утра был посвящен посещению солдат, беседам с командирами и быстрому облету позиций морской пехоты в пустыне, чтобы маршал авиации мог своими глазами увидеть, с какими проблемами нам предстоит столкнуться. Отбывая, он оставил своего начальника штаба армии, бригадного генерала Филипа Сандерса, для проведения более детальной рекогносцировки, а с ним полковника Джо Ганнелла, начальника штаба генерала де ла Бильера в Эр-Рияде.
Сначала мы осмотрели недавно построенный 33-й полевой госпиталь, расположенный на территории шинного завода "Гудиэр" на окраине Аль-Джубайля. Затем, когда мы ехали в колонне с машиной военной полиции позади и на большой скорости возвращались в порт, произошла катастрофа. Быстро двигаясь по обсаженной деревьями аллее, где на каждом перекрестке у нас было право проезда, я увидел справа от нас синюю "Мазду", которая ехала навстречу нам на перекрестке впереди. Это был один из тех моментов, когда время замедляется. Я знал, что он собирается нас сбить. Для большинства арабов это тот случай, когда за рулем "правит Аллах". Если Аллах с вами, особенно на перекрестках, вы будете в безопасности. Водитель, даже не взглянув на тормоза или знак "Уступи дорогу", с тошнотворным хрустом врезался прямо в наше заднее крыло. Дорога, казалось, съехала в сторону. Потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что происходит, но затем я спокойно сказал себе: "Мы переворачиваемся". "Рэнджровер" перевернулся на крышу и понесся по дороге, скрежеща металлом по асфальту.
— Боже мой, они пытаются убить командира, — закричал Джо Ганнелл, ехавший в машине сопровождения позади нас. Водитель машины сопровождения, служивший в военной полиции, внезапно понял, что настал его час. Годы тренировок должны были завершиться в этот момент. Ни один террорист не убьет его подопечного. Развернув свою белую "Сьерру" к остановившейся "Мазде", он нажал на акселератор, врезавшись прямо в бок машины и заставив ее отлететь дальше по дороге.
Когда машина остановилась, водитель-араб выскочил из нее и побежал к "Рейнджроверу". Я висел вниз головой. Я отчетливо помню, как он посмотрел сквозь разбитое стекло моего окна и сказал по-английски: "Вот дерьмо", прежде чем подхватить свой белый балахон и броситься к ближайшему зданию.