В этот раз в следующем году

Кент Элисон

Верно?

Вот черт! Если бы я сняла перчатки, сбросила пальто с колен и оставила в покое печку автомобиля, то давно бы уже сидела в уютной бабушкиной кухне. Попивала пряный сидр, заедая глазированным сахарным печеньем. А бабуля суетилась бы над выпечкой в духовке и супом на плите.

Вместо этого, перед глазами всплыл образ осиротевшего олененка, который бы попал в затруднительное положение, отчего ее до костей пробрала дрожь.

Кончики пальцев рук и ног онемели. От холода изо рта вырывались клубы пара,

и она сделала глубокий вдох, чтобы сохранить спокойствие. Бренна схватила пальто и сильнее укуталась в него, а затем наклонилась, чтобы высвободить ногу.

Боль пронзила голень. Она поморщилась, уверенная в том, что у нее было растяжение лодыжки. Но не это тревожило ее. Она не могла сидеть здесь и замерзнуть до смерти. К сожалению, выйти из автомобиля оказалось намного сложнее, чем сесть в него.

Она задумалась, как вылезти из машины через окно, и, слава Богу, стекла поднимались вручную, но, когда ветер начал завывать, а метель набирать силу, Бренна поняла, что в течение нескольких минут начнется полномасштабная снежная буря. Прекрасно.

Отсутствие дорожных знаков и трещина по центру, в виде звезды, на экране GPS навигатора, не давала реальной возможности оценить, насколько она была далеко от дома бабушки. Она ездила по этой дороге часто, но авария и белая мгла полностью дезориентировали ее. А спутанность сознания была одним из первых признаков переохлаждения.

Она закрыла глаза, сглотнула и постаралась не паниковать, но зубы стучали, кожа покрылась мурашками, словно ее засыпали галькой, и постепенно, интерьер автомобиля начал казаться ей ледяным склепом. На глаза навернулись слезы, но она смахнула их и шмыгнула носом.

Холодно. Как же холодно. Я устала. И мне очень-очень страшно.

Тук! Тук!

— Эй! Мисс! Эй!

Бренна открыла глаза. Может она спала? Или ей это привиделось?

— Мисс! Эй!

Бац! Бац!

Она посмотрела в сторону окна и увидела кулак, пальто… а затем и мужчину.

Он наклонился, надвинув на лицо большую черную ковбойскую шляпу, и сложил руки вокруг рта.

— Вы можете опустить вниз стекло?

Она протерла стекло рукавом и кивнула, потянувшись за ручкой. Холодный воздух высосал оставшееся тепло из салона автомобиля и ударил ей в лицо, перехватив дыхание, от чего зубы застучали с новой силой.

— Вы ранены? Можете двигаться?

— Моя лодыжка. Это растяжение или ушиб. — Я не сломала ногу. Бренна была уверенна в этом. — Я могу двигаться.

— Хорошо. Если можете, повернитесь спиной к окну. Я возьму вас под мышки и вытащу.

Вновь кивнув, она сделала, как ей было велено, игнорируя то, что у нее в голове невыносимо стучало. Но там был он, большой, сильный, кто вытащит ее из машины. Она оттолкнулась неповрежденной ногой, но поморщилась, попытавшись опереться на ту, что была травмирована.

И, наконец, она выскользнула

из машины: сначала плечи, затем бедра, а вскоре и ноги. Он легонько поставил ее на землю и, она, прихрамывая, прислонилась к машине.

— Спасибо вам, — сказала она, но ветер хлестанул в лицо, унося прочь слова и забрасывая лицо осколками льда.

— Да ладно, — крикнул он, потянувшись к ней. — Нам нужно вытащить вас отсюда и согреть.

Ей была необходима сумочка, одежда, бабушкины рождественские подарки. Но он не дал ей и шанса сказать хоть что-то. Он поднял ее, словно она пушинка, и повернулся, и тогда она увидела лошадь.

Огромное каурое чудовище стояло с покрытыми снегом ресницами и такой же гривой. Его дыхание создало облако пара, когда оно фыркнуло. Спаситель поднял ее в седло и сел позади, усадив ее себе на колени и укутав толстым тулупом вокруг.

От него пахло кожей, сеном, насыщенной зеленью леса и снегом. Его грудь за ее спиной была широкая и теплая, бедра под ее ягодицами — крепкими. Как и на ней, на нем были перчатки, но она точно могла сказать, что его руки были большими, и, очевидно, умелыми, учитывая то, как он оседлал лошадь и вытащил ее из автомобиля.

— Я чуть не сбила оленя, — произнесла она, склонив голову.

Он наклонился, чтобы лучше расслышать ее слова и кивнул, после чего сильнее притянул ее рукой за талию. Должно быть, она замерзла намного больше, чем ощущала, и находилась в почти бредовом состоянии, поскольку единственное, о чем она могла думать, было то, как бережно ее держат, как защищают, какая она крохотная, женственная и слабая.

И как же это все-таки романтично быть спасенной рыцарем в черной ковбойской шляпе на коне.

Бренна проснулась через некоторое время и обнаружила, что она лежала в постели, не в своей, в спальне, но не бабушкиной, одета в носки, трусики и пуловер с длинными рукавами, который она носила с джинсами и которые пропали бесследно. Она понятия не имела, сколько времени пробыла здесь, и как долго спала.

Она знала наверняка, что находилась в тепле, ее лодыжка ныла, но только слегка опухла под эластичным бинтом. И она была в безопасности от бури.

За стенами завывал ветер. А с другой стороны двери потрескивал огонь, и его свет мерцал длинными желтыми языками по паркету в спальне.

Не уверена почему, но она все никак не решалась выбраться из окутавших ее одеял и подушек. Она предположила, что найдет своего рыцаря в черной ковбойской шляпе по другую сторону двери, и прежде, чем собиралась сделать это, хотела надеть джинсы.

Тем не менее, она не могла устоять. Она ощущала его силу, когда он доставал ее из машины, как он вел лошадь через бурю и оберегал её. Она сидела у него на коленях, и знала, как он движется, какими были его бедра, пресс, бока, и как он ими балансировал.