В этот раз я родился… или Путешествие Души. Часть первая
Шрифт:
При этом положение и лиц, и сторон на царском дворе значительно изменилось: мои родственники Стрешневы и Милославские принуждены уступить место у престола Нарышкиным. Братья молодой царицы взяты в комнату, сказаны окольничими, отцу ея Матвееву сказано боярство. Среди этих событий царица влюблённому в неё супругу и моему батюшке, спустя с лишком год восторженной супружеской жизни, родила мощного ребёнка – сына Петра.
Таким образом, почти забыты были царевны – я и сёстры мои. Только радостью для нас всех стало одно: объявление государем нашим батюшкой наследником престола тринадцатилетнего
Всё это глаголемое неминуемо приводит к жестокой вражде меж роднёй нашей и Нарышкиных тож.
Сплетни, склоки, а позже и борьба кровавая двух семейств – вот, по несчастью, основное заглавие последующей жизни моей. В сие я вольно или невольно вовлечена без остатка.
Однако ж, прожив с Натальей Кирилловной ровно пять лет счастливой брачной жизни, только в зимний мясоед прихворнулось батюшке моему, государю, великому царю и великому князю Алексею Михайловичу. А января тридцатого дня, на сорок седьмом году от своего рождения он скончался, благословя – по праву первородства – царством объявленного им по себе наследника, старшего своего сына, моего брата Фёдора Алексеевича на пятнадцатилетием его возрасте.
На коротком царствовании братца моего милого Феденьки страсти семейные чуть поприутихли. Да ненадолго!
Поначалу придворный быт при Фёдоре значительно поменялся. Молодые бояре теперь бреют бороды, запрещено появляться в традиционных охабнях да однорядках. Больше теперь всё осваивают польские обычаи, стригут волосы по-польски и учатся их языку.
Озаботившись продолжением рода своего, государь Фёдор Алексеевич взял себе в жёны дочь смоленского дворянина Агафью Грушецкую. Их первенец и наследник престола царевич Илья Фёдорович, по воле Вседержителя, скончался как не вступило десять дней от роду, а несчастная мать его, царица Агафья, умерла на третий день по прошествии родов.
Неутешный государь и братец мой милый через полгода вторым браком женился на тёзке и милой сердцу моему юной Марфе Апраксиной, но, по воле Господа, по прошествии двух месяцев умер от scorbutusa бездетным и всего через пять лет после воцарения, не определив распоряжение относительно престолонаследия.
Вопрос этот вызвал значительные волнения в семье и во всём царском дворе. Не без крови, но, по счастью, разрешился венчанием на царство одновременно двух царей, малолетних братьев покойного государя Фёдора Алексеевича – Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича при регентстве сестры нашей Софьи Алексеевны.
Вот тут, по моменту этому, жизнь моя сильно меняется. Софья, по живости ума своего и подстрекаемая дядьями нашими да другими боярами ближними, активно и цепко берётся за власть. Отодвигает решительно милую царицу Наталью Кирилловну с государем Петром Алексеевичем и их семьёй в сторону, отправив, чтоб глаза не видели, прозябать в глухую Преображенскую усадьбу…
Хорошо! Вот писано сие за три дни, помолясь, вечерами и ночами, под свечами монастырскими. Понимаю, что сие канва жизнеописания только, и мне позже надо подробнее расписать детские и девичьи годы свои.
А пока поразмыслю, о чём написать далее мне. Опишу в числе прочего жизнь свою как государева
Далее я писать буду про конец государыни, сестры моей, в правительстве.
Тридцать семь годов исполняется мне. Государыня, царевна Софья Алексеевна, несмотря на предостережения мои да тёток по отцу, благородных царевен Анны Михайловны и Татьяны Михайловны, всё же постоянно идёт на конфликт со взрослеющим братом нашим, государем Петром Алексеевичем.
Меж двумя партиями – Кремлём и Преображенским двором – усилиями близких людей сестры установились враждебность и недоверие. Каждая из сторон подозревает противную в намерении разрешить противостояние силовым и непременно кровавым путём.
В начале августа, седьмого дня, в ночь, несколько стрелецких глав доносят семнадцатилетнему государю Петру Алексеевичу в Преобра-женское ложную весть о покушении на него от сестры нашей, Софьи Алексеевны. Пётр от сего известия напуган стал и верхом скачет в Сергиеву обитель за высокие стены. Следующим днём туда же взгромоздились государыня царица Наталья Кирилловна да жена государыня царица Евдокия со всем Потешным войском.
От сего известия по Москве и в Кремле приключается великое сомнение и мешательство. По моему совету и тёток наших упомянутых, государыня Софья Алексеевна упрашивает патриарха Иоакима поехать в Троицу для замирения. Но в Москву патриарх не возвращается, а благословляет государя Петра Алексеевича самодержцем Всероссийским.
В конце августа по царскому указу многие стрелецкие начальники да рядовые начали уходить ко Троице.
Я, как могу, сдерживаю государыню, сестру свою, от кровопролития, и она на то решает лично ехать ко брату Петру во Троицу. Но в селе Воздвиженском остановлена была стольником Бутурлиным и боярином, князем Троекуровым. Они доносят государыне, что великий государь и великий князь не желает видеть ея и во Троицу не пустит.
По свершению сего и возвращении государыни Софьи Алексеевны в Москву приключается бегство бояр, приказных чиновников и стрельцов из Москвы в Сергиеву обитель. По Новолетию в Троицу уходит генерал Гордон – наёмная иноземная пехота.
Это всё! В правительстве сестры моей конец приходит. Рассудив об этом, государыня решает примириться с государем Петром Алексеевичем и просит меня и царевен Анну Михайловну и Татьяну Михайловну ехать в Сергиеву обитель. Мы обнимаемся тогда по-семейному с государем, братом и племянником нашим Петром Алексеевичем и получаем от него дозволение, а от патриарха благословение на всеобщее умиротворение в государстве.
При сём государь требует, чтобы сестра наша Софья удалилась, не мешкая, от правительства в Святодуховскую обитель, что в Путивле. А вскоре он решает, что держать ея вдалеке от себя не следует, и переводит в Новодевичью обитель. В монастыре к ней приставлена стража, но мне, сёстрам нашим и тёткам вход к ней разрешён без ограничений.