В финале Джон умрет
Шрифт:
Этот символ тоже походил на «пи», только повернутый на девяносто градусов против часовой стрелки. Тот же самый символ несколько месяцев назад нарисовал младенец из Манчестера, находившийся в состоянии транса.
Вернувшись в Лиму, я немедленно позвонил % доктору Халейну, египтологу. Связь была сквер
ная> Так что нам обоим пришлось кричать в труб–I ку. Он еще раз описал иероглиф, который обнару
жил при раскопках за 7500 миль от того места, где § находился я.
Его слова так потрясли меня, что я не удержался на ногах. Сидя на полу в номере
Халейн объяснил мне, что у древних египтян был бог по имени Кук, о котором египтологи уже знали. (Кук, похожий на лягушку — один из богов Огдоады, символ тьмы и хаоса.)
Халейн, однако, полагал, что наткнулся на культ сына Код’до–ка, безрассудного и агрессивного Кор’рока. Этого бога изображали в виде человека, из двух центров вожделения которого — рта и промежности — торчат два копья.
По легенде Кор’рок — жестокий
господин, который ради забавы соблазняет и губит людей, играя на их желаниях.
Если наложить друг на друга иероглиф, найденный доктором Ха–лейном, и символ Коддока, который я зарисовал в своем блокноте, то окажется, что они практически идентичны. Итак, теперь у нас появилось три
человека, живущих в разных уголках мира, разделенных во времени и пространстве, и эти люди независимо друг от друга идентифицировали себя с одним и тем же божеством.
Никогда прежде ученым не удавалось обнаружить такого убедительного доказательства существования сверхъестественных сил.
Еще один день в пути, и я снова оказался в деревне. Я прибыл в таком возбужденном состоянии, что жрец приказал нескольким сильным мужчинам держать меня, после чего влил в меня зелье, чтобы «потушить угли в голове». Некоторое время спустя я оказался наедине со жрецом и спросил его насчет Код–дока и этого символа.
Жрец сказал, что символ изображает самого Коддока — молодого, горячего бога, легко впадающего в ярость. Вертикальная линия — это его тело, верхняя горизонтальная линия — поток рвотных масс, а нижняя — струя мочи. Ведь, видите ли, Код–док любит напиваться и в пьяном виде вмешиваться в дела людей, вызывая большие разрушения. Так племя объясняло все несчастья и страдания человечества.
Арни мельком проглядел текст и глубоко вздохнул.
— Вот, смотрите, это Коддок. Точно такой же символ я видел на лапе Молли, именно он находится на… Послушайте, вы же журналист, должны понимать, что независимые источники подтверждают один и тот же факт. И не важно, что это безумие, если есть доказательства, верно?
— А что мне на это ответить, Вонг? Что вам от меня нужно?
— Я должен рассказать об этом хоть кому–нибудь, должен поделиться этим, прежде чем…
Я покачал головой. У меня закончились слова.
— Прежде чем что? Прежде чем монстр поймает вас в переулке и съест?
Расскажи ему про Эми.
— Нет, ничего подобного. Ну, то есть это возможно, но на самом
Арни вздохнул.
— Выслушайте меня… — Я почти умолял его. — Еще немного, и все станет ясно. Поймите, ставки очень высоки. Честное слово.
Блондстоун вздохнул и посмотрел вдаль.
— Вонг, у меня мало времени. Уже поздно.
— Я знаю. Дело в том, что… мне нужно отвезти вас в одно место. Там я покажу вам кое–что, и тогда вы поймете, что правда, а что — нет.
— Куда?
— В торговый центр. В тот самый.
Арни долго и пристально посмотрел на меня — вероятно прикидывая, есть ли у него шанс одолеть меня, если мне снесет крышу и я захочу перегрызть ему глотку. Очевидно, он решил, что преимущество в физической силе на его стороне, и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель ожил.
— При выезде со стоянки поверните направо.
В огромном коридоре торгового центра легкие шаги звучали все громче. Джон перезарядил и выставил вперед дробовик.
Песня «Sister Christian» группы «Night Ranger» замедлилась, захлебнулась, оборвалась: в «гетто–бластере» сели батарейки.
Когти, скрежещущие по полу.
Стремительно приближающиеся.
Два серых пятна.
Койоты — мускулистые, с лоснящейся шерстью и красными глазами. Завидев нас, звери резко остановились, сделали несколько глубоких вдохов и извергли из себя языки пламени.
Мы нырнули за контейнер. Джон высунулся из–за угла и выстрелом проделал в голове первого койота дыру размером с кулак, затем выстрелил еще раз, но промазал.
Перезарядил.
Выстрелил.
Снова промахнулся.
Тварь, словно защитник футбольной команды, бросилась на меня, сбила с ног, встала на грудь. Ее дыхание пахло горелой проводкой. Койот засосал в себя огромное количество воздуха, и я понял, что сейчас моя голова превратится в череп.
Откуда–то вылетела чья–то рука и ударила койота в бок.
Крисси включила тазер.
Полетели голубые искры.
Живот койота, полный горючего газа, взорвался, словно дирижабль «Гинденбург». Куски шкуры попали мне в лицо. К стеклянному потолку полетел прекрасный оранжевый огненный шар.
Я вскочил, ругаясь и стряхивая с себя окровавленные куски койота. Лицо у меня горело, а штаны промокли — то ли от крови животного, то ли от моей собственной мочи.
Что–то тяжелое приземлилось мне на ботинок и отскочило в сторону. Джон посветил фонариком: коробка с патронами.
Рядом с ней лежал ключ, на котором была выгравирована цифра 1.
— Ключ, — сказал Джон, со щелчком загоняя патроны в дробовик. — Это хорошо. Итак, если я правильно понял — а по–моему, я понял, — нам нужно найти дверь, которую открывает этот ключ. За ней мы встретим разных монстров или, скорее, целую толпу чудовищ одного и того же вида. Мы их убьем, получим еще один ключ, а он откроет реально большую дверь. Незадолго до этого мы, вероятно, раздобудем оружие получше: возможно, для этого придется вернуться назад и как следует все обыскать. Похоже, это будет весьма однообразно и утомительно.