В глубине Великого Кристалла-2
Шрифт:
И Юля заулыбалась.
Было невозможно не заулыбаться, увидев мальчишкино лицо. Он смотрел, как смотрит с детских книжек сказочное солнышко. Весело сощурился и растянул до ушей потрескавшиеся губы. Маленький нос и щеки словно маковым зерном усыпали мелкие, почти черные веснушки. Причем одну щеку гуще, чем другую. На подбородке тоже сидело несколько веснушек, покрупнее.
– Привет, - сказала Юля.
Он мельком, без особого любопытства, оглядел ее и сказал:
– Ага... здрасьте.
– И заулыбался еще шире. У него были
Секунды три они выжидательно смотрели друг на друга. Мальчик пригасил улыбку, перекинул ногу и соскочил в лопухи. Деловито спросил:
– Ну что, пойдем?
Следовало, конечно, узнать, куда "пойдем". Но мальчик вел себя так, будто они про все договорились. Юле стало интересно. Кроме того, "все к лучшему". И она кивнула.
Он зашагал впереди, по тропке среди репейников. Лопухи сердито чиркали по его ногам, а репьи хватали за майку, и он отрывал их на ходу. Несколько раз оглянулся: не отстает ли спутница?
В стене открылся круглый пролом.
– Сюда, - сказал мальчик.
– Давайте чемодан.
– Ничего, я сама...
– Юля пролезла вслед за проводником. С внутренней стороны стену украшали глубокие полукруглые ниши. Как в больших крепостях.
– Что здесь было?
– спросила Юля.
– Монастырь или кремль?
– Воеводство, - охотно откликнулся мальчик.
– При Петре Первом. Вон в тех длинных домах солдаты жили, а там, где библиотека, - офицеры... Такие, в треугольных шляпах, со шпагами...
– Он опять весело оглянулся.
– Интересно, да?
– Еще бы, - сказала Юля.
– А воеводский дом не сохранился, сгорел. Он недалеко от церкви стоял, вон там...
– Юлин проводник мотнул красными вихрами в сторону колокольни, потом остановился, задрал голову.
– Красивая, да?
Они стояли уже рядом с церковью, и она нависала над головами. Настоящая русская сказка раскинулась в вечернем небе с позолоченным облаком: узорчатые кирпичные башни с куполами в виде громадных луковиц, маковки, узкие проемы окон, карнизы и витые столбики, как в древних теремах. А над всем этим ракетное тело колокольни, строго нацеленной в зенит.
– Ее все время художники рисуют, из разных городов приезжают, - сказал мальчик.
– Она называется Покровская. Знаете, почему? Бабки говорят, что праздник Покров раньше был, когда первый снег выпадал. А вы не художница?
– Нет, - откликнулась Юля.
– Правда, немножко пробовала рисовать, для себя...
– Это хорошо, - негромко заметил мальчик и быстро спросил: - Ну, полезем?
– Куда?
Он слегка удивился и кивнул на колокольню.
У Юли чуть захолодело под сердцем.
– А... нам не влетит?
Рыжий проводник снисходительно сказал:
– Туда все лазят, кто хочет. От кого влетит-то?
Над крутым церковным крыльцом блестела черным стеклом вывеска, на которой значилось, что здесь находится Верхотальский
Мальчик решительно взял Юлин чемодан и сунул под гранитные ступени крыльца.
– Там никто не найдет, не бойтесь... Ну, пошли.
– Ох... пошли, - сказала Юля. И подумала, что ночевать не на вокзале, а в милиции - это еще хуже. Но признаться в таких страхах постеснялась. Да и любопытно было забраться на колокольню. И обижать мальчишку не хотелось, новый знакомый ей нравился. К тому же остаться опять одной - чего хорошего?
Они обошли церковь, и за березовыми кустиками, в кирпичной кладке алтарного закругления, Юля увидела узкий вход без двери - просто щель с полукруглым верхом. На миг Юле стало жутковато. Даже шевельнулось глупое подозрение: нет ли здесь какой-нибудь ловушки? Но мальчишка смотрел ясно и доверчиво. Раздвинул ветки:
– Вы идите вперед, только осторожно. Там винтовая лестница, ступеньки крутые. Если что, я вас сзади подхвачу.
Она глянула на него - маленького, тонкоплечего.
– Если случится "что", я тебя, пожалуй, раздавлю...
– Не, я жилистый.
Юля оказалась как бы в круглом колодце. Каменные стертые ступени уходили вверх туго завинченной спиралью. С высоты сочился неясный свет. Юля стала подниматься, то и дело хватаясь за верхние ступени, - почти на четвереньках. Мальчик неотрывно лез за ней. Дышал он с шумным сопением. "Наверное, простужен", - подумала Юля.
Висевшая через плечо сумка цеплялась за камни. Юля пожалела, что не оставила ее внизу. И тут же мальчик сказал:
– Вам сумка мешает. Давайте ее мне, здесь углубление вроде полочки. Оставим, а обратно пойдем и заберем.
Юля с облегчением сбросила с плеча ремень.
Ох и высоченная была лестница! Гудели ноги, от бесконечного спирального верчения кружилась голова. Наконец в полукруглый проем ударили оранжевые лучи, и Юля выкарабкалась в круглую каморку. Мальчик - за ней. Он сопел и улыбался.
– Устали? Это почти полпути...
– Ничего я не устала, - с фальшивой бодростью сказала Юля.
Мальчик понимающе кивнул и полез в окно.
– Выбирайтесь сюда. Только потихоньку, тут карниз узкий. Вниз лучше не глядите...
Юля все-таки глянула вниз, когда из окна ступила на покрытую железом кромку. И тут же отвернулась (она и в походах, на скалах и обрывах, побаивалась высоты). Старые клены шелестели внизу. Видимо, здесь был край церковной крыши. Юля вцепилась в кирпичи. А мальчишка стоял в двух шагах, у темной кирпичной арки, протягивал руку и улыбался. И Юля вдруг заметила, что глаза у него разные: правый - просто серый, а левый - серовато-карий, с золотыми прожилками. В этом золотистом глазу на краю большого зрачка стреляла крошечными лучами искорка.