В глубине Великого Кристалла. Том 2
Шрифт:
— Ну-ка, прекрати, — неслышно и строго сказал мне Травяной Заяц. Не из ближнего угла, а через большущее пространство. — Хочешь все поломать? Я хлопнул губами. Подумал и спросил обыкновенным тоном:
— А когда эта твоя Еська появится? Ерошка весело подпрыгнул.
— Наверно, уже появилась! Идем!
Еська и правда была уже здесь. Когда мы вышли из будки, она стояла в трех шагах от двери. Смотрела, нетерпеливо сжав опущенные кулачки. Девочка ростом с Ерошку и, видимо, ровесница.
Была она
Впрочем, такие мысли появились позже. А сейчас я растерянно «лупал» глазами. Потому что Ерошка подскочил к Еське, и они с маху обнялись. Изо всех сил. И стояли так с полминуты.
Ну и ну! Конечно, еще совсем пацанята и, кажется, давние друзья, но… все-таки неловко как-то, когда мальчик и девочка тискают друг дружку в объятиях, не стесняясь посторонних.
Ерошка наконец оглянулся на меня со счастливым лицом.
— Дядя Слава, это Еська!
— Вижу, — отозвался я небрежно, чтобы скрыть досаду и опаску. — А как у Еськи полное имя? Если не секрет…
— Полное — Елена, — охотно отозвалась она. — Мы с ним оба на «Е».
Ерошка теперь держал ее за кисти рук.
— Есть хочешь?.. Дядя Жора, скажите дяде Юре, чтобы не ел всю кашу!
Жора, который с чайником в руках наблюдал от печки за всем происходящим, тут же отдал команду:
— Танкист, ну-ка тормози! И так толстый.
Юрка Савёлов, который работал ложкой над ящиком, нехотя оставил котелок.
— А чего… Тут еще на целую команду.
— Не, я не голодная… — Еська вдруг сморщила переносицу и провела пальцем по Ерошкиному лицу, от лба до подбородка. — До чего замурзанный! Небось не умывался с мая месяца. Буду сейчас приводить тебя в человеческий вид.
— О-о! — весело взвыл Ерошка.
— Марш купаться! — И она оглянулась на меня: — Можно? — Видимо, почуяла, что я сейчас над Ерошкой кто-то вроде начальника.
— Да вода-то… Сбросы же в ней, химикаты всякие! Жора, скажи!
— Пускай купаются, — рассудил Жора. — Нынешнее население ко всему привычное. И пляж функционирует…
— Ура! — Ерошка мигом сбросил просторное одеяние, остался в заштопанных пестрых плавках. А Еська — в полосатом желто-зеленом купальничке (той же расцветки, что Травяной Заяц). Даже не в купальничке, а в трусиках и узкой полоске поперек плоской тощенькой груди, с тесемками на плечах. Оба худые, с похожими на коричневые палки руками-ногами. Еська схватила Ерошку за руку, потянула к воде. Он дурашливо поупирался, потом оба с разбега плюхнулись в желтоватую воду.
— Жора, там не опасно?
— Нормально. Не глубоко, и дно песчаное…
В воде — брызги,
Еська выскочила из воды.
— Дядя Жора, мыло у вас есть?
Жора принес крупный коричневый кусок. Еська с ним опять ускакала в воду.
— Спасите! Не надо, оно кусачее! — тут же завопил Ерошка.
— Стой, не дрыгайся! Кому говорят!.. Жора смотрел на них с усмешкой.
— Ишь, радуются. Знать, давно не виделись…
— Радуются… только не слишком ли откровенно? — сказал я с опаской старого моралиста. Жора глянул недоуменно. Потом хмыкнул:
— Да ты что? Это же брат и сестра. Тьфу! Вот я дурак-то…
— А откуда ты знаешь?
— Да Ерофей не раз говорил, что сестренку ждет, Еську. Она с весны где-то в деревне, у родных жила, а он скучал, видать…
Кое-что стало понятным. Не все, конечно, однако… Да и какое мне дело? Сейчас они выберутся из воды, я подарю Ерошке аппарат, и мы распрощаемся. Прощание не будет грустным, поскольку встретимся, наверно, еще не раз: я ведь решил остаться здесь надолго.
Я посмотрел, как ребята плещутся у берега. Впрочем, они уже не плескались. Еська бурно мылила Ерошке голову. Он повизгивал и дергался. Я подошел к воде:
— За что ты так мойдодыришь несчастного брата?
— А потому что волосы липучие! Всегда слюнявой ладонью их мажет, а голову моет раз в году… Ну-ка… — и она окунула Ерошку с головой.
Затем Еська быстро и умело выстирала костюм брата. Они его выкрутили, выжали и развесили на веревке, натянутой от будки к шесту у пирса. Я помог (веревка была высоко). Показалось мне — что-то не так. Мигнул, пригляделся. Под белым кругом с зеленым существом читалось: «CICIROMA». Не «кикимора», а «кикиро`ма»!
Что это? Во время стирки буквы перепрыгнули, не выдержав мыльной атаки? «Да всегда так было, просто читал неправильно, — успокоил я себя. — Но что такое «кикирома»? Или «цицирома»?»
Ерошка продрог во время купания, был в пупырышках, как ощипанная птаха. Натянул свою белую безрукавую маечку. Еська хотела дать ему еще свою футболку, но он благородно отказался. Жора принес из будки короткий флотский бушлат, брат и сестра закутались в него, уселись на ящике.
— Сейчас чайник вскипит, согреетесь… А ты, Танкист, иди налаживай по новой связь…
Савёлов послушно ушел. Вечерело.
Я подумал, что Ерошкино обмундирование не высохнет до сумерек.
— Как ты в мокром домой пойдешь?
— А куда идти-то? — беспечно сказал он.
— Ну… домой…
— А он ключ потерял, — сообщила Еська. — А тетя Таня, у которой мы сейчас живем, приедет только завтра.
То дядя Альберт, то тетя Таня какая-то. Крутят что-то детки…
— Ключ-то на шее, — напомнил я.
— Так он же от сарая, — сумрачно сказал Ерошка. — От того, где чемодан прятали. А от дома нету…