В глухих лесах
Шрифт:
— Ты хороший человек, — просто ответил он.
Его бесхитростное выражение благодарности, несмотря на некоторую банальность, глубоко тронуло Кэрол. «Что за противоречивая натура, — думала она. — То признается, какое удовольствие доставляет ему работа с убийствами, то неожиданно проявляет такую сентиментальность».
Пока они прогуливались по парку Форт Грийон, Эрик продолжал держать ее за руку. Кэрол увидела вокруг много других парочек: они сидели под деревьями, читали и разговаривали, потягивали вино;
Когда Эрик спросил, как она стала художником и писателем, ей захотелось ему открыться. Она призналась, что скорее всего, основы ее профессии были заложены в детстве; ее детские фантазии, изложенные на бумаге, давали выход грусти и одиночеству, вызванным ранней смертью матери.
— Должно быть, это очень тяжело — потерять мать в таком юном возрасте, — сочувственно сказал Эрик. — Но, наверное, и твоему брату это далось нелегко.
— Наверное, — сказала Кэрол. — Но он никогда этого не показывал.
Тут она замолчала и искоса посмотрела на Эрика. Случайно ли он задал этот вопрос?
Эрик шел, любуясь лесом, и даже не заметил ее взгляда. Когда она сменила тему, он, не возвращался к разговору о Томми, а продолжал говорить о ней, о том, как хорошо, что Кэрол преуспела в таком трудном деле. Она решила, что упоминание о Томми было вызвано интересом к ней, ее личной жизни.
Когда они дошли до уединенного местечка на вершине холма, Кэрол предложила отдохнуть.
— Я не очень гожусь для походов, — сказала она, прислонившись к дереву. — Мне следовало бы больше бывать на воздухе, но я обычно очень устаю за своим рабочим столом.
— Может, я могу помочь тебе, — сказал Эрик. Он стоял напротив нее, оперевшись рукой о дерево. — Взять тебя как-нибудь в выходные на природу, где мы вместе могли бы потренироваться.
Она улыбнулась его простодушию, оценив подтекст предложения:
— С удовольствием.
Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Кэрол обняла его, но была благодарна за то, что больше он себе ничего не позволил. Она подумала, что он ценит нежность; Эрик все больше и больше ей нравился.
Выпрямившись, Эрик огляделся: солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, освещало лужайку.
— Несправедливо, — пробормотал он наконец.
— Что? — спросила Кэрол.
— Здесь так хорошо, а скоро мы вернемся в эту грязь и шум… Как хорошо было бы выезжать с тобой куда-нибудь за город. — Он снова повернулся к ней. — Но для меня это будет омрачено тем, что… Сейчас я не могу смотреть на эту красоту без того, чтобы рано или поздно, не
Он отвел взгляд и посмотрел в сторону, в леса. Кэрол изучала его профиль, ища подвох в его словах. На этот раз упоминание о расследовании, которое могло относиться и к ее брату, не показалось ей случайным.
— Я думала, ты пригласил меня-сюда, потому что тебе было приятно провести со мной время, — разочарованно сказала она. — Но тебе нужно было кое-что еще, не так ли?
Он быстро обернулся:
— Кое-что еще?
— Тебе нужно было получить кое-какие сведения. Это тоже часть расследования — побольше узнать о моей жизни, потому что это и жизнь Томми тоже.
— Нет, Кэрол, — с силой сказал Эрик. — Это мне даже и в голову не приходило.
— Тогда зачем ты заговорил об этом проклятом деле, спросил меня о Томми?
Он пожал плечами.
— Извини, я сказал это просто потому, что думал об этом. Как ты вообще могла подумать, что твой брат имеет какое-то отношение к этому делу? Ты что-то скрываешь?
— Нет, нет! — взорвалась Кэрол. — Неужели ты не видишь, что происходит? Это все Миллер. Боже мой, из-за него ты и меня подозреваешь!
Даже в таком состоянии она заметила, как он устал: плечи Эрика поникли.
— Кэрол, я нисколько не сомневаюсь в тебе, я просто потрясен, как ты можешь даже спрашивать о своем брате. Я не верю, что чудовище, которое мы ищем, может иметь что-либо общее с твоим миром, твоей семьей.
К Кэрол вернулось самообладание, и она тихо спросила:
— Так ты не думаешь, что я что-то скрываю?
— Нет, — твердо ответил он. — Думаю, ты не могла бы этого сделать.
Наступило молчание. Кэрол услышала жужжание насекомых, щебетание птиц, звуки леса. У нее перехватило горло, на глаза навернулись слезы, и она почувствовала, как Эрик обнял ее, нежно обхватив плечи.
— Все в порядке, — услышала она его голос сквозь душившие ее слезы, — все будет хорошо.
Ее злость прошла, и теперь больше всего на свете ей хотелось верить ему.
Они молча ехали по шоссе Вест-Сайд, ветер врывался в машину через открытые окна. В изнеможении Кэрол откинулась на сиденье и смотрела в окно, на реку: над берегом штата Джерси поднимался смог.
— Прости, — наконец Эрик нарушил молчание. — Я хотел провести с тобой хороший день и сам же его испортил. Наверное, это нечестно с моей стороны встречаться с тобой сейчас. Я хочу сказать, впутывать мою работу в твою жизнь. Если ты больше не хочешь, чтобы я звонил. Кэрол, я…
— Нет, Эрик, я очень хочу с тобой встречаться.
— Спасибо. Я постараюсь не…
Раздался звук сирены. Эрик вздохнул и потянулся через нее к отделению для перчаток, открыл его, достал радиотелефон и быстро поднял антенну.