В годы большой войны
Шрифт:
Такие условия жизни вполне устраивали Григория Николаевича Беликова. Положение его было достаточно надежным, не вызывало подозрений. И жена, Грета, была рядом, а такое счастье редко выпадает человеку его профессии. Младший сын, начинавший говорить только по-немецки, подкреплял достоверность легенды, продуманной во всех деталях перед отъездом. Старшего оставили с матерью Григория. Рядовая эмигрантская семья, покинувшая фашистскую Германию. Таких было много в те годы в странах предвоенной Западной Европы… А встречи, явки, выполнение заданий Центра проходили под видом хозяйственных
Как только Григорий получил распоряжение Центра — встретиться с Альбертом, он в тот же день послал ему открытку в Женеву. Григорий не знал Альберта и выходил на связь с большими предосторожностями: с паролями, опознавательными знаками, точным местом свидания. Это было заранее обусловлено и проводилось по особому расписанию — явка первая, вторая, третья… Почтовая открытка с видом города, в котором предстояла встреча, уведомляла, что она состоится на пятый день после даты, указанной на почтовом штемпеле. В случае непредвиденных обстоятельств встреча переносилась на другой день, но двумя часами позже. Но непредвиденных событий не произошло.
За несколько минут до встречи Григорий прошел по бульвару мимо детского бассейна, в котором будущие адмиралы пускали игрушечные кораблики. Близилась осень, но мало что говорило о ее приближении. Деревья бросали на землю густую тень, и оранжевые краски едва пробивались сквозь темную зелень. День был ясный, солнечный, и небо над городом — без единого облака.
Григорий неторопливо вернулся назад, заметил издали на скамье круглолицего полноватого брюнета в больших очках, читавшего газету. Подойдя ближе, увидел на скамье книгу с названием, которое было знакомо Григорию. Первые приметы сходились. Сел рядом, предварительно спросив, не помешает ли он своим присутствием.
— Что вы, что вы! — воскликнул Шандор. — Всем хватит места…
— В таком случае называйте меня Паулем… Рад познакомиться. Нам придется работать вместе. Думаю, лучше всего поехать за город, там спокойнее можно поговорить.
Они поднялись со скамьи, вышли за ограду парка, сели в машину, и Григорий повел автомобиль по оживленным улицам города. За лесом свернули с шоссейной дороги и остановились на зеленой лужайке — два приятеля, решившие подышать свежим воздухом.
— Так вот, — сказал Григорий, — Центр считает, что ваше внедрение закончено, начинайте работать. Инструкции, направление старое. Главная задача — информации о Германии, в том числе планы германского, ну и, конечно, итальянского командования в Испании. Эта вооруженная фашистская агрессия интересует Центр со всех точек зрения.
Пауль расспросил Радо о делах в Женеве, о работе агентства «Геопресс», о связях, перспективах.
— Как вы думаете, — спросил Григорий, — не смогли бы вы побывать в Италии? Есть сведения, что немецкую военную технику, войска отправляют из итальянских портов. Это надо проверить и уточнить.
— Среди клиентов моего агентства есть итальянские подписчики, — сказал Радо, — в том числе в Неаполе, в Риме. Можно поехать под предлогом деловых переговоров с клиентами.
Григорий
— Вы знаете, Альберт, у вас самая подходящая внешность для нашей профессии… Никогда не подумаешь, что вы занимаетесь такими делами…
— Типичный кабинетный ученый! — в тон Григорию ответил Радо. — Думаю, что и вас можно принять за кого угодно, только не за разведчика…
К вечеру того же дня Шандор Радо был в Женеве и вскоре уехал в Италию. Через неделю он смог переправить одно из первых своих донесений.
Получилось так, что, расхаживая по набережной, он познакомился с общительным, веселым лодочником, который предложил ему совершить прогулку по неапольской бухте.
— Поверьте, синьор, вы не пожалеете. Это будет стоить совсем дешево…
Всю дорогу лодочник, не закрывая рта, рассказывал какие-то истории, не заботясь вовсе о том, понимают ли его.
На рейде, недалеко от берега, стояли итальянские военные корабли. Шандор спросил — что это такое?
— Это наш крейсер «Джованни». Хотите, подплывем ближе? — предложил услужливый лодочник.
Когда проходили вдоль борта судна, кто-то окликнул с палубы крейсера:
— Эй, послушай, кого ты катаешь?
— Португальского туриста! — почему-то решил лодочник. — Приехал к нам в гости. — Вахтенный оказался его приятелем.
Матросу, видно, не хотелось так быстро расставаться с товарищем — скучно одному стоять на вахте.
— Тогда позови его к нам на судно, пусть поглядит, — крикнул он.
И разведчик Шандор Радо оказался на борту итальянского крейсера… Он благодарил судьбу, пославшую ему такого беззаботного моряка-итальянца. Осмотрели корабль. Вахтенный рассказал, что крейсер уходит на Балеарские острова для блокады побережья республиканской Испании.
В ту поездку удача сопутствовала Шандору. К вечеру, когда вернулись на берег после морской прогулки, Шандор забрел в портовый кабачок и нос к носу столкнулся с немецкими моряками. Они были в штатском, но их сразу можно было узнать по выправке, песням, которые они горланили. Немцы не таясь толковали о том, что утром на пассажирском судне отплывают в Сицилию.
С рассветом Шандор дежурил на пристани, дожидаясь вчерашних знакомых. Приметив, на каком судне они собираются плыть, купил билет на тот же корабль. Пришли в Палермо, в порт, служивший базой для отправки итальянских и немецких войск в Испанию.
Полученную информацию Шандор отправлял по назначению. Как было условлено, никто не должен был появляться в агентстве «Геопресс». Потому Шандору приходилось самому заниматься доставкой своих донесений. Это не требовало больших усилий, швейцарская граница практически была открыта. Шандор переезжал трамваем в маленький городок, расположенный на другой стороне, и садился в поезд, уходивший на север.
Но однажды, это было почти через год после их встречи с Паулем, Штильман сам появился вдруг в женевской квартире Радо. Шандор был удивлен, когда, открыв дверь, увидел перед собой Пауля. Что-то произошло…