В горах ближе к небу
Шрифт:
На берег неуклюже выбралась огромная черепаха. Ее золотистый панцирь ослепительно блестел на солнце, а широкие лапы глубоко утопали в песке. Черепаха направлялась к растущим неподалеку деревьям, чтобы спрятаться в тени.
Она жила рядом с высоким домом из прозрачного материала, окруженным множеством сине-зеленых шарообразных деревьев с широкими, как зонтики, листьями. Ветки деревьев, усеянные гроздьями спелых ягод, сгибались под их тяжестью. Расположившись в
Ни разу в жизни ей не приходилось видеть, чтобы летающие машины нападали на черепах, и все-таки она решила спрятаться в реке. Так будет спокойнее.
Однако раньше, чем она успела выбраться из тени, машина опустилась на песок возле самого дома. Теперь черепаха засомневалась: стоит ли ей ползти мимо нее к воде или лучше затаиться в тени деревьев. Она замерла в нерешительности.
Существа, которые вышли из машины, излучали столько приятного тепла, что черепаха забыла свои страхи и радостно поползла им навстречу.
— О, Фейси, как ты тут без меня? — воскликнул Элакриэн. — Соскучилась?
Он наклонился и ласково похлопал черепаху по панцирю.
— Ты видишь, как она выросла? — сказал Найс. — Настоящая королева песков!
Тэллу хотелось немного поиграть с черепахой, но он не мог задерживаться. Его ждали.
— Прости, Фейси, мне надо идти…
В его голосе прозвучало сожаление. Найс уловил новые для Элакриэна нотки печали.
— Куда ей торопиться? Она подождет, пока ты восстановишь силы, чтобы покататься на ее широкой спине.
Пилот улыбнулся, и тревога Найса рассеялась…
Элакриэн наконец полностью расслабился и отдался простому течению жизни. Он лежал в круглом бассейне, заполненном золотистой жидкостью, и каждая клеточка его тела впитывала живительную, насыщенную золотом влагу.
На краю бассейна стояла хрустальная чаша, наполненная густым соком айстахов — крупных розовых фруктов. Эти плоды унизывали вьющиеся ветви растений, похожих на лианы. Аист ахи росли везде, где можно было за что-то зацепиться. Они вились вдоль изгородей и стен, не требовали никакого ухода, постоянно цвели и приносили вкусные плоды.
Отправляясь в очередное звездное странствие, Элакриэн брал с собой веточку айстаха, и она напоминала ему о Хелионе.
С каждым вдохом родного воздуха тело пилота наполнялось силой. Он опустил веки и наслаждался забытым чувством покоя. Издалека до него доносились голоса и разные звуки — шум листьев, журчание воды, чьи-то быстрые, легкие шаги…
— Как он? — спросил женский голос.
— Кажется, спит. Он такой красивый! — восторженно прошептал другой.
— Тише, не буди его…
«Я не сплю», — подумал Элакриэн. Говорить ему не хотелось.
— Он не спит! — сообщил первый голос.
— Все равно. Пусть отдыхает, не будем беспокоить его…
Элакриэн
— Манфи, — нерешительно окликнул он ее.
Она обернулась. Ее глаза светились непривычным сухим огнем.
— Манфи, дорогая моя, как я соскучился!
Он шел к Манфи, чтобы поскорее обнять ее. Она сделала шаг назад и… растворилась в золотистом речном тумане…
— Тэлл, проснись! Да просыпайся же!
Он понимал, что его будят, но не хотел возвращаться. Там, во сне, над речным берегом стелился туман, в котором исчезла Манфи, и он всем своим существом стремился к ней. Элакриэн еще видел ее сухой горящий взгляд, которым она пыталась что-то сказать ему… Он проснулся. Рядом с ним стоял Найс.
— За тобой прислали «черепаху». Скоро начнется Совет, — извиняющимся тоном сказал он. — Тебя ждут.
Пилот выглядел несколько удрученным. Физически он чувствовал себя великолепно, и только тоска по Манфи окрашивала жизнь в печальные тона.
— Я сам поведу «черепаху», — заявил Тэлл.
Найс засмеялся и занял место пассажира. Он был совсем не против. «Черепаха» плавно поднялась вверх…
Облака плыли по небу, то принимая форму рыб, то превращаясь в фантастических зверей.
— Что случилось с Драгией? — неожиданно спросил Элакриэн. — Я слышал, у них неприятности.
— Неприятности? Слабо сказано. Драгия погибла, — ответил Найс. — Стэлл Ор все объяснит на Совете.
Эта новость ошеломила Тэлла. Может ли гибель Драгии быть как-то связана с Манфи?…
Совет проходил в самом большом и удобном здании Хелиона. Несколько прозрачных этажей соединялись между собой высокими золотыми арками и «несущими» лестницами. Желающие могли воспользоваться лифтами, которые бесшумно скользили вверх и вниз. Лифты управлялись голосом, как, впрочем, и все обслуживающие конструкции здания. Каждый зал имел свое собственное «лицо», не похожее на другие. Ничто — ни внутренний декор, ни один предмет обстановки не повторялись.
Члены Совета собрались в Зале Двух Чаш, которая представляла собой вытянутое в длину помещение, ограниченное с обеих сторон золотыми чашами, стилизованными под цветы. Из сердцевинок этих «цветов» били струи воды, которые образовывали нечто вроде второго искусственного свода. Здесь даже в самое жаркое время стояла влажная прохлада.
Правитель Аффит Эмеруэн возглавлял Совет, занимая почетное место Мудрейшего, — золотое кресло с высокой, под самый потолок, резной спинкой.
Вошел Тэлл, и все повернулись в его сторону. Правитель ощутил дрожь в сердце, когда увидел прославленного пилота, всеобщего любимца. Элакриэн сделал приветственный жест, обвел взглядом членов Совета и сел в предназначенное для него кресло.
Аффит вынужден был признаться себе, что страдает. Полюбив Манфи, он попал в западню, которая медленно сжимала свои блаженные и мучительные тиски.