В горах ближе к небу
Шрифт:
— Именно. И желательно в отдельном помещении. — «Член комиссии» довольно бесцеремонно пересек комнату и толкнул ободранную дверь без ручки. — Здесь можно?
Вторая комната была поменьше и совсем темная. Стол, лавка, табурет и топчан, покрытый верблюжьим одеялом — вот и вся обстановка.
— Можно, наверное, — кивнул Криш. — Я сейчас лампу зажгу. С кого начнете?
— Сами решайте.
Длинный Витя вышел и вернулся с большим закопченным чайником.
— Жека, сходи за кружками, — распорядился он. — Вам согреться надо, а
Голдин послушно принес кружки, исподлобья глядя на бывших единомышленников. Те делали вид, что неожиданный визит их не трогает.
Зеленый чай с горными травами оказался удивительно вкусным, и Марат с наслаждением выпил две кружки. По телу разлилось приятное тепло. Голдин тоже согрелся; его щеки покраснели, а над верхней губой выступили капельки пота.
— Вот теперь порядок, можно разговаривать, — улыбнулся Длинный Витя. — Пошли, Жека.
Они забрали чайник, посуду и удалились. «Член комиссии» остался в темной комнате один. Зажженная Кришем лампа чадила и едва горела, видно, в ней кончался керосин.
— Можно?
В комнату робко вошел толстяк и бочком приблизился к грубо сколоченному деревянному столу, на котором приезжий разложил свои бумаги и приготовился записывать «показания».
— Моя фамилия Белкин, — не переставая жевать, выпалил толстяк и уселся.
Самодельная табуретка под ним жалобно скрипнула, но выдержала.
— Господин Белкин, вы последние несколько дней никуда не отлучались из общины? — строго спросил Марат.
— H-нет… Куда тут отлучаться? У нас это не принято. Поселился в общине — значит, живи. Безо всяких фокусов.
— А другие?
Белкин бросил в рот орех и округлил свои глаза, похожие на два крупных каштана.
— Что другие? — не понял он.
— Другие отлучались куда-нибудь?
— А… нет. Зачем? Здесь же горы. Дорога такая, что черт ногу сломит. Ой! Прости меня, Господи! — пробормотал Белкин и перекрестил рот пухлой рукой.
«Этот бывший семинарист или слишком глупый, или слишком хитрый, — подумал Марат. — Последнее больше похоже на правду».
— Понятно, — кивнул он. — Что вы можете сказать о Голдине?
Белкин аж поперхнулся. Будто его уличили во лжи.
— Так… Женя никуда не отлучался, — прокашлявшись, ответил толстяк. — Он ушел, и все. Да… еще Длинный… то есть Витя, он тоже уходил. За солью. Но сразу вернулся.
Больше Марат, как ни старался, ничего существенного от Белкина добиться не смог. Тот ерзал, жевал, потел, но твердо стоял на своем: ничего подозрительного за последнюю неделю в общине не происходило.
— Хорошо, — вздохнул «член комиссии». — Я забыл предупредить вас о том, что лжесвидетельство карается по закону.
— Как можно! — замахал руками толстяк. — Лжесвидетельство — страшный грех! Господь предупреждал своих детей…
— Ладно, идите, — едва сдерживая смех, выдавил Марат.
Когда толстяк исчез за дверью, он закрыл
Следующим зашел Длинный Витя. Он рассказал, как его отправили за солью.
— Но к строителям я не попал, — объяснил парень. — Заблудился, замерз. Меня альпинисты встретили и привели к себе в лагерь. Илья и Виталик. Мировые ребята! Там мне и про кино рассказали, и про взрыв. Ну, что фильм снимается об этом.
— О чем?
— Как туннель взорвался.
«Сговорились они, что ли? — думал Марат. — Или им действительно рассказать нечего?»
Интуиция ему подсказывала, что дело обстоит как раз наоборот.
Вертлявый Криш тараторил много и без толку, так что порядком утомил «члена комиссии». Он долго и подробно излагал содержание «Бхагават-Гиты», хвалил ведическую кухню, пел дифирамбы богу Кришне, не давая Марату слова вставить. Потом перешел на гуру Нангавана.
— Мне повезло, что я встретил такого Учителя! Это судьба. Она улыбается «преданным». Без Нангаваная бы никогда не узнал о Священной Горе, никогда не попал бы сюда, в самое сердце Памира! Никогда не получил бы просветления! Теперь я стал другим человеком…
— А что за Священную Гору вы имеете в виду? — уточнил Марат.
Он понял, что если время от времени Криша не останавливать, то словесный поток унесет их обоих в неведомые дали, из которых не выберешься.
— Ка-а-ак? — удивился Криш. — Вы еще не знаете? Разве Белкин и Витя вам не сказали? Священная Гора! Это же… это Обитель Бога! Там на человека снисходит озарение, и он постигает истины, недоступные простым смертным. Там… происходит контакт!
— Какой контакт?
Криш посмотрел на гостя как на слабоумного. Неужели некоторые люди не понимают элементарных вещей?
— Контакт с инопланетным разумом! — торжественно заявил он. — Или с Высшим Разумом, если будет угодно.
«Этого мне только не хватало», — подумал Марат, делая вид, что внимательно слушает.
— Контактером не может быть кто попало, — завзято продолжал Криш. — Это высочайшая привилегия, миссия, если хотите! Инопланетный разум выбирает самых достойных… таких, как наш Учитель Нангаван. Этот святой человек…
— Вы говорите, гуру общается на Священной Горе с инопланетянами? — перебил его страстную речь Марат.
— Ну… не так примитивно, конечно… — Криш как будто споткнулся. Что-то в словах собеседника насторожило его. — Учитель медитирует на Священной Горе. Он поднимается в слои трансцендентного сознания, где и происходит контакт с Мировой Душой…
— Подождите. Что еще за Мировая Душа? Я запутался…
— Чего же вы ждали? — вскинулся Криш. — Люди жизнь тратят на то, чтобы разобраться в высших истинах, познать устройство мироздания. А вы явились сюда и хотите за пару часов стать просветленным?