В горячих сердцах сохраняя... (сборник)

Че Гевара Эрнесто

Со стороны болота приближалась группа бойцов.

— Помогите Гарсиге! — приказал Кармона, показав на идущего товарища, зажимавшего рукой раненое ухо.

Капитан легонько отряхнул одежду и неторопливо двинулся в путь. Темно—зеленая форма была в нескольких местах разорвана, сам он слегка ранен.

Он подошел к трупу бандита и, нахмурившись, некоторое время глядел на него. Потом поднял глаза на море, глубоко вздохнул и провел рукой по лбу.

Теперь предстояло захватить катер. В сумерках он должен был прийти за своими людьми.

И тогда операцию можно будет считать законченной.

Росендо Альварес Моралес

Страх

По моему приказу грузовики остановились.

— Апарисио, личному составу — к машинам!

Я обратился к шоферу:

— Ну, товарищ, здесь простимся. Возвращайтесь в «Аустралиа» как можно скорее и помните о моем донесении.

Начиналось сближение колонны с противником. Мне нужно было руководить курсантами так, как я их учил в школе. Нужно было продемонстрировать, что то, чему их учили, на войне самое главное и необходимо использовать это в бою. Правда, сам я никогда не был в настоящем бою, если не считать стычек в Эскамбрае.

Если строго следовать требованиям тактики, то мне полагалось идти позади, но я не мог так поступить, потому что курсанты подумали бы, что я боюсь, и перестали бы верить мне как командиру, а кроме того, строй растянулся бы и я бы оказался далеко от головы колонны, что тоже не очень здорово, ведь я имел дело с необстрелянными бойцами. Не мог я идти и впереди колонны, так как первый же выстрел мог лишить солдат командира. Поэтому я решил идти вслед за боевым охранением, то есть позади трех первых бойцов. Ну а кого поставить первым? Конечно, кого—нибудь из лучших, чтобы у него было больше шансов остаться в живых. Так кого же? Кого я пошлю первым навстречу смерти?

— Пятьдесят седьмой, ко мне!

Пятьдесят седьмой был командиром взвода. Парень молодой и сильный, очень смышленый, я считал его одним из лучших.

— Жду приказаний!

— Возьмите двоих людей и выступайте в боевое охранение. Я пойду за вами. Сообщайте мне обо всем, что увидите. Идти осторожно.

Колонна продвигалась цепочкой по правой обочине шоссе. Вскоре вокруг нас засвистели пули. Мы не знали, откуда они летят, но догадывались, что огонь ведут высланные вперед снайперы противника.

Мы переживали самые томительные минуты. Появилось такое чувство, будто кто—то, кого ты не видишь, охотится за тобой. Будто, пока ты идешь пригнувшись, ожидая встречи с врагом, можешь оказаться на прицеле вражеской винтовки. Будто твоя жизнь зависит от того, выберет тебя снайпер в качестве мишени или нет, или от того, как он прицелится, не занервничает ли в момент нажатия на спусковой крючок. А если он выбрал не тебя, то кого же? Того, кто идет впереди? Или того, кто позади? Пятьдесят седьмого? Тридцатого? Кого?

Погибнуть можно, но со славой, как в кино, закрыв грудью амбразуру дзота или подорвав танк ручной

гранатой, подобравшись к нему вплотную. Никто из нас и думать не хотел, что можно умереть в безвестности, не зная, откуда придет смерть, — дырка в голове, и все копчено. Погибнуть так буднично и бесславно? Самое ужасное — бесславно. Стать героем фарса? Отправляешься в бой и думаешь, что ты — лев, а на поверку выходит, что ты — утка, обычная мишень для стрельбы? Умереть, не увидев врага? Умереть, не успев выволочь за грудки этих сукиных сынов, пусть их там всего двое или трое? Вот чего мы боялись. Вот в чем заключалась причина нашего страха.

— Скажите Пятьдесят седьмому, чтобы остановился. Курсант, шагавший впереди меня, быстро догнал Пятьдесят седьмого и передал ему приказ.

— Тридцатый, ко мне!

— Жду приказаний!

— Отправляйтесь к старшему лейтенанту Нельсону и доложите ему, что снайперы не дают нам покоя, что мы продвигаемся только по одной стороне автострады и не знаем, каковы их силы. Если они зайдут с фланга, то могут расчленить нашу колонну надвое. Передайте, что я со взводом предполагаю перебраться на другую сторону шоссе на защиту фланга. Я жду ответа.

Не прошло и пяти минут, как появился старший лейтенант Нельсон в сопровождении Тридцатого. Он тоже шел не там, где в соответствии с требованиями тактики полагалось идти командиру батальона, а значительно ближе.

— Альварес, что у вас происходит?

— Смотри, Нельсон. По той стороне никто не идет. Если эти типы бросят туда людей, они смогут расчленить колонну пополам. Кроме того, я уверен, что снайперы засели на той стороне. Я хочу со взводом перейти туда и прочесать фланг колонны.

— Хорошо. Соблюдайте особую осторожность при переходе шоссе. До свидания.

— До свидания.

— Так. Мне нужен взвод, который пересечет вместе со мной автостраду.

Меня окружили курсанты того взвода, где командиром был Пятьдесят седьмой.

— Слушайте внимательно. Мы перейдем шоссе. Вы знаете, что стреляют. Я иду первым, потом по одному перебежите вы, когда я подам знак. Ясно?

Передо мной лежало шоссе, простреливаемое снайперами. Позади меня были курсанты, ожидавшие, пока я переберусь через него, чтобы следовать за мной. Вот теперь действительно может так случиться, что меня убьют. Ну, будь что будет! Я побежал что было сил, а когда достиг обочины, то бросился в кювет вниз головой. И едва успел.

— Тридцатый, готовьсь… Пошел!

Курсант скатился в кювет прямо на меня. Меняя интервалы, я командовал переходом через шоссе до тех пор, пока весь взвод не оказался рядом со мной.

Мы зашагали вровень с колонной. Неподалеку виднелась деревушка Пальните. Когда мы приблизились, нас встретили многочисленными выстрелами. Мы тоже ответили огнем. Мы видели вспышки и дым выстрелов. Враги были там, в пределах досягаемости, надо было только разбить их. Теперь мы уже не чувствовали страха.