В гостях у Лешего
Шрифт:
— Извините, муха… кхе… Еле откашлялся… Проглотил, кхе, кхе и вот…
— Медведь?! — все ещё не веря в реальность происходящего, решила уточнить я: — Так это ты говорил все это время?!
— Да, позвольте представиться, я Ромашка, — сказал грозный зверь и, отвернув голову, печально вздохнул.
— А..Эля, Элина… приятно познакомится, наверное…
— А я Глафира, — послышалось сверху и, подняв голову, я увидела кукушку.
— Да ну нафиг, — только и смогла сказать я, неверяще смотря вокруг.
От
— Может быть, это болото выделяет ядовитые пары, и у меня начались галлюцинации? А, может, ты тоже со мной поговоришь? — я обернулась и посмотрела на козла.
— Бее, — выдал тот и тряхнул головой.
— Кхе, кхм, ррр, мы, — снова кашлянул несколько раз медведь. — Муха, да чтоб её.
— А нечего с открытой пастью бегать, — съязвила кукушка, поймав пролетающего мимо комара.
— Ладно, что теперь делать-то будем? Хозяин не обрадуется, что ты весь хлеб, ему принесённый, съел.
— А я-то тут при чем, — обиженно сказал медведь-Ромашка и вздохнул. — Она сама мне его отдала.
— А ты будто не понял, что это для нашего… — и вдруг кукушка резко замолчала, а медведь уткнулся мордой в мох.
На кочку передо мной выпрыгнула большая зелёная лягушка и вдруг промолвила:
— Ну, здравствуй, девица, здравствуй, красавица…
Голос у неё был красивый, глубокий и обволакивающий. Я даже на время растерялась, наслаждаясь им. Но когда молчание стало уже неуместно, я все-таки решила поздороваться с новым знакомым:
— Здравствуй, лягушка-квакушка.
— Что?! — почему-то голос земноводного вмиг стал холодным и злым.
— Чего?! — это одновременно с лягушкой выдохнул медведь.
— Ах! — Воскликнула кукушка-Глафира и взлетела на ближайшую березу.
— Ой, простите, — быстро сориентировалась в ситуации я и тут же поправилась. — Лягуш-квакуш, — и довольно посмотрела на медведя.
Но бурый медведь со странным именем Ромашка, мало того, что уткнулся мордой поглубже в мох, так ещё и глаза лапой прикрыл.
Казалось, весь лес затих. Даже листья на деревьях перестали шевелиться от ветра, и над болотом раздалось ещё более злое:
— Что?!
— А! Извините, я просто не сильна во всяких там гадах. Вы же жаба! То есть жаб, судя по голосу.
— Я полетела отсюда! — выдала кукушка и вспорхнула с дерева.
— Ты назвала меня … гадом? — раздалось вкрадчивое у самого моего уха, а кожу опалило горячее дыхание.
Обернувшись, я столкнулась со злым взглядом зелёных, словно весенний лес, глаз…
Глава 15. Топь,
Элина
Обернувшись, я столкнулась со злым взглядом зелёных, словно весенний лес, глаз, которые принадлежали красивому темноволосому мужчине.
— Простите, я приняла вас за лягушку…
— За лягушку…. Разве я на неё похож? — темная бровь изогнулась и взмыла вверх.
— Нет, конечно, просто …
— Нет никаких "просто", — бархатный голос обволакивал словно туман в лунную ночь. — «Просто», «но», «так получилось» — все это глупые оправдания…
— Да, да, — раздался сверху голос кукушки Глафиры. — А то ходят тут всякие. «Ах, я шла по тропинке и отошла нарвать цветов для венка, и заблудилась». «Ах, мы пришли в лес по грибы, родители наказывали нам не отставать, а мы заигрались и потерялись». «Ох, я ведь тут всегда ходил, как с пути свернул сам не пойму, видно черти путь спутали». А какие черти в нашем лесу? Бутылка самогона, вот и все его черти! А я потом выводи их всех! Хм, — фыркнула она и, пролетев надо моей головой, села на трухлявый пенек недалеко от мужчины.
Спорить с вредной кукушкой и лесным хамом не было никакого желания.
— А вы не могли бы помочь мне выбраться отсюда, а то болото засасывает, — вздохнула я, чувствуя, как топь все плотнее сжимает мои ноги и потихоньку забирается все выше. Сейчас я стояла в болоте по пояс и чувствовала, как медленно начинаю замерзать. А вдобавок ко всему вокруг начала роиться мошка, так и норовящая залезть в глаза, уши и нос. Но словно и этого было мало, прямо над ухом стали пищать комары, больно кусающие спину и плечи, а я даже никакую веточку не могла сорвать, чтобы отогнать их: вокруг были только кочки и мох.
— А то я уже начинаю замерзать… и комары…
— Правда? — мужчина вновь изогнул бровь и, сложив руки на груди, облокотился на дерево. — А я тут при чем?
— Ну вы могли бы мне помочь…
И тут заблеял козел.
— И ему тоже, — я махнула рукой в сторону животного.
— Зачем? — все тот же безразличный взгляд и убийственно спокойный голос.
— Но ведь мы же умрем…
— И?
— Вам что, все-равно, что по вашей вине погибнет человек …. и козел?
— По моей вине?
— Да, по вашей, — я потихоньку начала выходить из себя, а болото, жадно чавкая и булькая, засасывало меня все сильнее и глубже.
— И каким это образом? Разве это я привел тебя в лес?
— Нет.
— Или, может, это я засунул тебя в болото?
— Нет, но…
— Ну какие могут быть «но»…,- перебил меня хам. — Во всем, что с тобой случилось, виновата ты сама.
— Да, и все-таки…
— Нет никаких «все-таки». Это ты пришла в лес, залезла в болото, а теперь ещё и грубишь мне.