В гостях у Лешего
Шрифт:
Я готова была слушать эту песню вечно…глаза начали закрываться … я стала проваливаться в сладкую дрему…. но тут сбоку что-то хрустнуло, а потом ещё раз и ещё, вырывая меня из мира грёз. Нехотя я открыла глаза и увидела, что козел топчется по сухим ветвям, ломая их и создавая ужасный треск и шум. Заметив, что я открыла глаза, он ещё и шеей начал мотать, заставляя болтаться железный колокольчик и трезвонить на весь лес.
Птица — девушка встрепенулась, словно испугавшись шума, и взлетела, широко раскинув крылья и прекратив свою чудесную песню, а я чуть не расплакалась от разочарования. Настолько прекрасен был ее голос, и не хотелось, чтобы она прекращала волшебную
Но стоило птице замолчать, закончив пение, и взлететь с яблони, как лес вокруг вновь ожил: зашумел ветер, играя с листвой, запели птицы, а трава наполнилась многообразием звуков, которые издавали разные жучки. А по зелёной траве рыжим пятном проскакала пушистая белка и, запрыгнув на яблоню, растущую посередине поляны, откусила кусочек от красного наливного яблока и тут же замертво упала на землю.
От увиденного аппетит сразу пропал, и я тут же выкинула яблоко, которое до сих пор держала в руке, а козел, подхватив его, начал аппетитно и с хрустом жевать.
— А ну отдай, — потребовала я, пытаясь отобрать у животного ядовитый плод.
Но козел лишь тряхнул рогатой головой и продолжил дальше хрустеть яблоком.
— Кому говорю, глупая ты животина, а ну отдай, — я попыталась схватить его за бороду и потянуть вниз, чтобы вынудить парнокопытное раскрыть рот, но не тут то было.
Козел отказывался выплевывать и терять свою добычу и вместо того, чтобы выплюнуть отравленное яблоко, он начал жевать его ещё быстрее. Промучившись несколько минут и не добившись результата, я смирилась со сложившейся ситуацией:
— Как хочешь, — махнула я рукой. — Значит, умрешь тут. Памятник не обещаю, а на бересте, так и быть, нацарапаю некролог: "Он был прекрасным другом, но слишком любил еду, это его и сгубило". Как тебе?
Я посмотрела на козла, который, дожевав яблоко, направился к дереву и, встав на задние ноги, достал еще один красный плод и захрустел им.
— Нет, пожалуй некролога ты не заслушиваешь.
Я уселась на траву и, подперев щеку рукой, стала думать о том, где я сейчас оказалась и как мне теперь быть, как выбраться обратно на заповедную тропу и где теперь искать Лешего. А ещё о том, что мой рогатый спутник с минуты на минуту умрет, и потом я останусь совсем одна в дремучем лесу, и от осознания этого стало жутко.
А козел, будто и не подозревая о том, что должен умереть, продолжал хрустеть яблоками и, кажется, вовсе не собирался отправляться в козлиный рай. Желудок свело голодной судорогой:
— Может, они и не отравлены вовсе, — отложив каравай, я направилась к яблоне.
И хотя у меня был хлеб, но он все-таки предназначался для Зимушки, и трогать его я не рискнула. Хотя до последнего момента я не верила во всякую лесную нечисть, и то что в домике я общалась с настоящими домовым и банником, но только встретив девушку-птицу мое мнение резко изменилось. А отсюда следовало только одно: если в этих лесах водится девушка — птица, то почему бы не быть и лешему. А значит, злить его нельзя и трогать хлеб, который я несу в дар, тоже нельзя, но после утренней пробежки по полю от козла, а потом от бега по лесу от бурого медведя очень хотелось есть. Поэтому я направилась к яблоне под аккомпанемент пустого желудка. Есть хотелось нестерпимо и я уже протянула руку к спелым плодам, как козел наклонил голову и пошёл на меня, прогоняя от яблони.
— Тебе что, жалко что ли? Вот ты! Я тут тебя спасти пыталась, а ты! Посмотри, тут этих яблок целое дерево, — говорила я, пятясь назад под хмурым взглядом животного.
Вот уж правда … козел… Самый настоящий!
От обиды и несправедливости этого мира на глазах выступили слезы, и я всхлипнула, потом еще раз и ещё, слёзы сами покатились по щекам, и я села на траву, обхватив колени руками и обидевшись на весь белый свет. На дурацкий поезд, который сломался, и я оказалась непонятно где, на домового и банника, думающих только о себе и отправивших меня одну в лес, где летают непонятные птицелюди. Могли бы и со мной сходить между прочим, это ведь им нужна баня, а не мне.
И так от всего этого стало горько, что я разрыдалась в голос. И даже не заметила, что козел больше не пытается прогнать меня от яблони, а стоит рядом и тыкается мордой в спину, словно стараясь успокоить. Всхлипнув еще пару раз, я вытерла слёзы и тут заметила, что лес словно стал светлее. Будто солнце, которое пряталось за тучами вышло из-за них, напольняя мир светом и теплом. Голоса птиц усилились, из травы поднялись бабочки и закружились над поляной в танце. А на дерево, взмахнув крыльями, снова уселась девушка-птица, только она значительно отличалась от первой.
Глава 12. О том, что даже у козлов есть свои тайны
Эля
Прилетевшая птица-девушка, в отличие от первой, имела помимо крыльев еще и руки, а ее оперение было белым, плюс перья укрывали не все тело, а только нижнюю половину. Как и первая птицедева, она запела песню, и внутри словно разлился свет. Она тоже пела о прекрасных морях и лугах, горных вершинах и туманных лощинах, но в ее песне не было печали. Наоборот, казалось, что весь мир вокруг благодаря ее пению наполяняется радостью. Слёзы тут же высохли, и на лице сама собой появилась улыбка. Несколько нежно-голубых бабочек уселись мне на руки и колени, а из зарослей малины выпрыгнул маленький зайчик и тоже уселся рядом. Даже козел перестал жевать яблоки, а замер и слушал пение волшебного создания.
В конце, когда девушка-птица допела свою песню, она взмахнула крыльями и с них, словно утренняя роса, что остаётся на молодых кустах после ночного тумана, и стоит их тронуть, как она осыпается сверкающим дождем, слетели блестящие и искрящиеся в лучах солнца капли воды, оросив все дерево. И мне показалось, что яблоки, висящие на дереве, на короткий миг засветились золотым сиянием. А потом девушка-птица слетела вниз и, подобрав белочку, вложила ей в рот небольшой кусочек яблока, и маленький зверёк тут же ожил, а птицедева взмыла вверх, расправив белоснежные крылья, и скрылась за облаками.
На душе стало легко и светло. Не было больше ни злости на троицу, отправившую меня в лес, не было обиды на священника и деревенских, которые не пустили Гордееву, не было обиды на козла, который не дал мне яблок. Я поднялась, взяла каравай и собралась идти искать или Лешего, или хотя бы выход из леса, как вдруг козел, стоявший до этого спокойно рядом, буквально уперся рогами в мою спину и стал толкать меня к яблоне.
— Да отстань ты! — я попыталась отпихнуть наглое животное, но оно продолжало толкать меня вперёд, и справиться с настырным козлом никак не получалось. В конце концов мне надоело с ним бодаться и, решив, что раз я не могу идти туда, куда хочу, то проще расслабиться и идти в том направлении, в котором меня толкает мой рогатый спутник, ибо все равно переупрямить животное у меня не выйдет, а на борьбу я потрачу лишние силы, которых после пробежки по лесу и так нет.