В Карэре все любят кошек
Шрифт:
— Что с установкой виновности?
— Отрицает, — улыбнулся Патрик, глядя на судебного служащего с ехидным снисхождением.
— Я не могу поставить это в отчёт. Сколько ещё вам нужно времени?
— Пока я не умру, — сказала Эмили. Патрик не обратил на ее слова ни капли внимания, а младший прокурор только раздраженно цокнул языком.
— В королевском дворце произошло нападение, совершили его Вы, — произнес он, почти не глядя на Эмили. — Их Величества требуют суда, значит, суд будет. Все, что может сделать Шпионская Служба
Эмили рассмеялась ему в лицо. Знал бы этот маленький писарь, что в Шпионской Службе никто не спасал ближнего своего, а что до самой Эмили — у Эскроу уже много лет руки чесались, чтоб отправить её на эшафот.
Младший прокурор внимательно изучил лицо Эмилии и, хмыкнув собственным мыслям обратился к Патрику :
— Ускорьтесь, суд должен свершиться.
***
Эмили никогда не была суеверной, но после этого дня начала постепенно верить в магию. Кошки начали буквально преследовать ее. Они запрыгивали на ее стол, когда она завтракала где-нибудь в маленьком кафе, скреблись в ее запертую дверь посреди ночи, наводняли балкон, даже шуршали в вентиляции над ее комнатой! Эмили шипела на них, пугала и прогоняла. А после этого, с каждым днём, все меньше людей соглашались оказывать ей услуги.
Эмили могла зайти в кафе и, если встретившая ее кошка принималась шипеть, девушке с виноватым видом отказывали и просили прийти в другой день. Она не могла купить воды в жаркий день, ей не продавали билет куда-нибудь, в том числе обратно на Галстерру, и даже сердобольная консьерж в отеле смотрела на Эмили с вымученной приветливостью. Все из-за кошек. Это звучало бредово, но другого объяснения Эмили не находила. Оставалось только украсть катер или дождаться какой-нибудь лодки с соседнего острова, команда которой не разделяла бы местных суеверий, и усвистать как можно дальше, но, вопреки здравому смыслу, шпионка не спешила покинуть остров. Это было плёвое задание, с которым справится и новичок, и отказаться от него спустя полторы недели было просто смешно. Эмили за свою карьеру предотвратила добрый десяток войн — и не могла справиться с кошками?!
Если принять за истину абсурдную связь между людьми и кошками, то единственным доступным Эмили собеседником становилась Соррель. Эмили, как и планировала, наведалась к ней, когда положение стало совсем сводящим с ума.
Во вспышках резкой боли от электрического тока, Эмили, сидя в выбеленном кабинете для допроса, вспоминает ощущение отполированных перил под ладонью, скрип ступеней, пропахшую пылью и кошачьей шерстью комнату Соррель. Женщина сидит за аккуратным туалетным столиком, по белой столешнице разбросаны помады, дамские блокнотики, а посередине башней возвышается покрытый белой эмалью телефон. Соррель в деловом костюме ходит из стороны в сторону, насколько вызволяет длина телефонного провода. Эмили осталась в дверях и ждала добрых десять минут, пока женщина договорит. На тот конец провода она бросало резкое: «Да, сэр! Нет, сэр! Решительно невозможно! Хорошо, я понимаю. Я сделаю то, что от меня зависит. Не забывайте, чем Вы мне обязаны». Она, конечно, похожа на личного помощника или советника, но еще больше — на городскую сумасшедшую.
Жестом Соррель приказала Эмили сесть на диван. Та послушалась и осторожно опустилась среди мягких расшитых подушек и продолжила наблюдать за женщиной. В ее комнате хранилось
— Так понимаю, у Вас какие-то трудности?
— Вроде того, — кивнула Эмили, едва веря, что ей хватит здравомыслия сказать, что ее невзлюбили местные кошки. Соррель села на соседнее кресло и сцепила руки в замок.
— Вам кажется, что Вы сходите с ума? Что происходит что-то безумное, чему Вы вроде можете найти объяснение, но оно не кажется разумным?
Эмилия удержалась от кивка головы, руками и зубами буквально цепляясь за себя прошлую, за лучшую шпионку Галстерры с холодной головой и расчетливым умом.
— Как Вы это сделали? Как поняли, что я из Шпионской Службы?
— О Вас рассказал Ваш предшественник, — улыбнулась Соррель.
— Предшественник?
— Да, в этот город присылали молодых разведчиков. То рыбачков, то городских мальчиков на каникулах. Они все вернулись домой, но никак не могли вспомнить, что же с ними тут случилось. Наверное, сейчас их пытают, — с жалостью в голосе протянула женщина. — Я спросила одного из них, кого наиболее вероятно пришлют к нам, если уже третий человек вернётся без каких-либо воспоминаний. И он мне рассказал о Вас — честно, я ждала нашей встречи.
На колени Эмили запрыгнула большая шоколадная кошка и принялась настойчиво тереться о руку девушки. Та запустила длинные пальцы в густую шелковистую шерсть и почувствовала, как успокаивается.
— Вы использовали гипноз?
— Практически. Это все наши особенные карэрские кошки. Они тонко чувствуют эмоции человека, особенно если это боль, одиночество или страх. Они даже могут манипулировать ими. А мозг человека уже принимает решение в соответствии с этими эмоциями.
— Гипнокошки. Серьезно? — вскинула бровь Эмили.
— Занятно же, правда? — усмехнулась Соррель и кивнула в сторону свернувшейся на коленях Эмилии бурмы. Девушка опустила взгляд и встретилась с огненными сияющими глазами кошки. А в следующую секунду все потемнело.
Эмили выныривает из полуобморочного состояния под смешок Патрика. Ему явно нравится играться с шокером.
— Ещё разок? — спрашивает он. — Или тебе есть, что сказать?
Эмили закусывает губу.
— Там была женщина, Соррель. Она учёный, помощник мэра. Она что-то сделала со мной и ребятами, которых отправляли на Карэру до меня.
— До тебя? — вскинул бровь Патрик. — Как интересно.
Его палец ещё разок ласково прошёлся по кнопке, синие глаза с насмешкой наблюдали за тем, как Эмили напрягалась всем телом в ожидании ещё одного удара током. Но его не последовало. Вместо этого прозвучали несколько быстрых штрихов ручкой и резкое: «Не для протокола» в адрес скучающей кудрявой секретарши, сидевшей в углу кабинета. Патрик передал ей сложённую вчетверо записку и кивнул в сторону двери. Секретарша с раздражённым видом поднялась со своего места и покинула кабинет.