В Карэре все любят кошек
Шрифт:
— Мне жаль, если наша совместная работа закончится на этой ноте, лорд Эскроу.
«И я каждый день сожалею о Вашей потере. Она была и моей. Я не смогла занять его место на Службе, просто потому, что никто не мог сравниться с Домиником Эскроу», — это она не смогла произнести. Не при секретарше, которая и так излишне активно клацала по клавишам машинки. Оставалось надеяться, что Короли не станут дочитывать протокол до конца.
Дальше Эскроу задавал вопросы про кошек, о воспоминаниях Эмили за те несколько недель, что ее не было. Они вместе составили версию о том, откуда мадам не-Соррель могла узнать об Эмили и причастности ее к Шпионской Службе. Через несколько часов младшие офицеры проводили
***
Офицер Патрик хоть и казался непробиваемым костоломом, обладал всеми навыками, чтобы в будущем пойти вверх по карьерной лестнице. Чего бы стоило только то, что он мог с помощью одной мимической мышцы передать тайное сообщение. Когда он только зашёл в камеру Эмили в день слушания, шпионка сразу поняла, что дело дрянь. Даже спрашивать ничего не нужно было, Патрик словно перевёл на лицо огромный многостраничной отчёт о том, как за последние три дня Шпионская Служба сбилась с ног искать не-Соррель по всей Карэре, но так и не смогли найти одну-единственную женщину преклонного возраста, хотя им даже удалось установить личность самозванки. Короли топали ногами, требуя правосудием доказать непоколебимость и неприкосновенность власти, и оттягивать слушание больше не получалось. Эмили кивнула, поднялась со своей койки и повернулась к Патрику спиной, давая заковать себя в наручники. В складке рукава она почувствовала упругую капсулу. Это сильное снотворное использовали для инсценирования смерти.
— Вот и Ваша награда за заслуги перед страной, мисс Эмили.
— Благодарю, сэр.
Суд находился в стеклянном дворце на самом краю бухты. Под широким балконом раскрывалась ощетинившаяся камнями морская пасть. До изобретения адвокатов, осуждённых просто сбрасывали с балкона на камни. Если человеку везло и он попадал в приливную волну, его помиловали. Когда власть начала соотносить слушания с календарём приливов и отливов, везунчиков стало в разы меньше. Потом морскую казнь отменили.
Дорога к Стеклянному дворцу тянулась вдоль берега, и ехавшая в механической карете Эмили через зарешеченное окно смотрела на город, в котором прошла ее настоящая жизнь. На узкие улочки, кафе, магазины, прогулочные аллеи, которые на ее глазах обрастали электрическими проводами, музыкальными проигрывателями и прочими атрибутами современности. Она прощалась. Эмили знала, что после оглашения приговора ее снова отправят в одиночную камеру без окон, с одним только стулом и исписанной именами дверью. У неё будет один шанс, пока ее будут пристёгивать к стулу, засунуть под язык капсулу, вручённую Патриком. Потом королевский офицер принесёт ей бумажный стаканчик с похожей капсулой, но препарат будет смертельным, и заставит проглотить. Эмили нужно будет раскусить первую капсулу и правдоподобно изобразить конвульсии, привалиться к стене и быстро выплюнуть второй препарат вместе с пеной изо рта, прежде чем ее вырубит. Потом из судебного морга ее выведет кто-нибудь из младших по званию, а к утру она уже будет стоять на границе с новыми документами. На ее памяти так вывозили только одного человека, предшественника Эскроу, уже пожилого Верховного Шпиона, который имел неосторожность раскопать какие-то королевские секреты, пока разбирал дело об измене.
Казалось бы, проще простого. На фоне этих нескольких секунд борьбы с королевским правосудием, трёхчасовой судебное заседание казалось скучной мыльной оперой, которую нужно было просто пережить в ожидании основного действия.
Зал заседаний действительно напоминал театр. В королевской ложе присутствовали лично Их Величества. Два брата, постоянно проверявшие боевую мощь Галстерры, но так и не выигравшие ни одной войны. На двух высоких трибунах сидели военные генералы и высокопоставленные члены Шпионской Службы. На одной из трибун Эмили увидела секретаря, который заходил во время допроса. В первом ряду сидела мисс Рулд и ещё несколько машинисток, которые активно разминали пальцы, готовясь вести запись. Эмили посадили в зарешеченный куб. Осужденным
Началось зачитывание обвинений. Выступали королевские гвардейцы, столкнувшиеся с Эмили возле дворца, военные генералы. Затем Каллас Эскроу взял слово и рассказал о миссии Эмили, о ее находках на острове и подозрительной деятельности, которая там велась. Но ни слова о кошачьем заговоре, только о не-Соррель, которая могла быть руководителем повстанцев.
— Вы можете подтвердить это фотографиями? — спросил прокурор.
— Мы работаем над этим. Если этого предложения достаточно, Служба требует переноса слушания до тех пор, пока не будет найдено доказательство.
— Мы не можем позволить себе держать на территории Галстерры предателей.
— Старшая Шпионка Эмилия — ценное вложение Шпионской Службы Их Величеств. И, как и любой человек, жертвовавший не раз своей жизнью и здоровьем во благо нашего города, она заслуживает если не помилования, то шанса на полноценную защиту.
— Это недопустимо, — сказал старший брат-король со своего места. Как только он заговорил, присутствующие резка встали. Эскроу поклонился. — Мы таким образом покажем уязвимость власти. Нерешительность. Мягкость. Эта женщина принесла во дворец оружие и напала на гвардейцев. Мы так и не услышали объяснений этому поступку.
Эскроу насупился, как пойманный на невинной лжи человек, которому теперь предстояло сообщив неудобную правду.
— Мы предполагаем, что мисс Эмилия попала под влияние повстанческой группировки, которая использует гипноз и иные… инструменты воздействия. Это важное и серьезное подозрение, которое способно на корню подорвать власть Ваших Величеств. Но случай мисс Эмилии — симптом, а не причина. Это демонстрация силы, способностей врага, лица которого мы не знаем. Вернее, его знает только мисс Эмилия. Казнить ее — значит начинать все поиски заново, если будет не слишком поздно.
Старший брат-король смотрел на Калласа Эскроу с неприкрытым пренебрежением. Словно спрашивая, не возомнил ли Верховный Шпион себя самым умным.
— И как вы могли это допустить? Этот «симптом» и «саму болезнь»?
— Возможно, это результат недальновидной островной политики, — произнес Эскроу. — Сейчас важным вопросом становится не «как мы это допустили?», хотя он безусловно важен. Но на первый план выходит вопрос «что делать?». В лице мисс Эмили нам сделали предупреждение, и если Вы не видите проблему на сегодняшнем этапе, то дальше мы увидим только катастрофу.
— И какой прогноз? — спросил Король, всем видом показывая, что слова Эскроу его не убедили.
Лорд Каллас Эскроу открыл было рот, чтоб с уверенным видом произнести цифры, которые никто на сможет подтвердить, как вдруг с конца трибун раздалось:
— Примерно двадцать минут до установки нового режима вас устроит?
В зале повисло молчание. Все уставились на женщину, поднявшуюся со своего места в самом дальнем углу зала. Не-Соррель в неизменно-строгом синем платье, с тугим узлом волос на затылке, тростью и котом, раскинувшимся на плечах, как воротник.