В каждую субботу, вечером
Шрифт:
Мама сокрушенно всплеснула руками.
— Можешь себе представить, все мне рассказал о попугае этот старик: и что он любит, и как его следует кормить, а вот, как зовут попугая, забыл сказать, и я не спросила…
— Мы вместе придумаем, — сказал Костик.
Он бросился во двор, к ребятам, и спустя час уже весь двор знал о том, что у Костика появился попугай. Костик не уставал рассказывать:
— Мама купила попугая по случаю…
При этом он выразительно повторял по нескольку раз:
— По случаю. Понимаете,
Приходя из детского сада, Костик подолгу стоял у клетки, преданно глядя снизу вверх на попугая, а тот, сознавая себя любимым, очень нужным, обожаемым, капризничал, отворачивался от Костика, заводил глаза, не обращал на Костика никакого внимания, а Костик менял ему воду, сыпал корм и млел от любви, пусть даже и безответной…
Никак они с мамой не могли придумать имени попугаю.
— А давай назовем его Петрушей, — сказала мама.
— Почему Петрушей? — спросил Костик.
— Когда я была маленькой, я жила в деревне. И у нас был петух, очень походивший повадками на этого попугая. Такой же был гордый и важный. И звали его Петрушей.
— Петрушей, — повторил Костик.
Он стал на разные лады произносить новое имя, стараясь понять, нравится ли оно ему или нет, потом побежал к Ирине.
— Ир, Петруша хорошо?
— Хорошо, — сказала она, а Костик приблизился к клетке и робко, с нежностью глядя на попугая, спросил:
— Ты будешь Петруша, хорошо?
И вдруг попугай что-то пробормотал. Разумеется, никто не мог разобрать, что пробормотал попугай, и только Костик уверял всех, что попугай ответил:
— Петруша — мне нравится!
* * *
— А тетя Клава не любила Петрушу, — сказала Ирина. — Она к нам пришла через два месяца после мамы…
Ирина говорила спокойно, только на щеках ее вдруг вспыхивал и так же внезапно угасал неровный румянец.
— Мама умерла от инфаркта. Мы ее утром будили и не добудились. Доктор сказал после, что у мамы было плохое сердце, и это случилось ночью, во сне…
Она потерла себе лоб ладонью, словно пытаясь что-то вспомнить.
— Тетя Клава уже жила у нас, когда Костик принес пуговицу, увидев пуговицу, стала кричать: «Что за прелесть! Какие сережки получатся!» Но Костик, сколько я ни уговаривала его, так и не отдал пуговицу тете Клаве. Ведь Костик совсем нежадный, а тут…
— Ну, а ты любишь тетю Клаву?
Ирина пожала плечами. Подошла к комоду, вынула фотографию, завернутую в папиросную бумагу.
На фотографии была снята женщина, должно быть блондинка. Круглые глаза, пухлый подбородок, над низким лбом пышная прическа, губы бантиком.
— Вот она какая…
Я взглянула на Ирину, и она догадалась, о чем я хотела ее спросить.
— Мамину карточку не могу вам показать. Я их все пока что спрятала. Понимаете?
— Понимаю.
Она
— Так Костик и не дал пуговицу тете Клаве, — сказала Ирина. — Сколько я ни билась. А потом я увидела пуговицу в клетке, Петруша долбил ее что есть силы.
— Зачем ты ему дал пуговицу? — спросила я Костика.
— Она ему очень понравилась, — ответил Костик.
— Ну что с ним поделаешь?
Ирина развела руками в разные стороны.
— И надо же было тете Клаве увидеть эту пуговицу в Петрушиной клетке! Как же она взбеленилась!..
* * *
В тот год Костик впервые пошел в школу. Мама рассказывала ему о том, как он начнет учиться, она загодя купила ему карандаши, пенал, коричневый портфель с блестящим замком.
— Скоро ты будешь школьником, — говорила мама. — Станешь получать отметки, и мы с тобой условимся: когда придешь домой, будешь звонить столько раз, сколько получишь за урок: три, или четыре, или пять. Но только не два, договорились?
— А шесть можно? — спрашивал Костик. — Или десять?
— Выше пяти не бывает отметки, — смеялась мама. — Это самая высокая отметка. А два — плохая, понял?
Увидеть Костика учеником первого класса маме не пришлось.
Первого сентября Ирина повела Костика в школу. В руках Костик держал букет астр. Ирина долго смотрела вслед Костику — он казался ей самым маленьким…
* * *
— Когда начались зимние каникулы, я поехала вместе с Костиком к бабушке в Подольск, — сказала Ирина. — А ключ от комнаты оставила соседям, чтобы они ухаживали за Петрушей.
Соседи у нас хорошие. Я вернулась домой на день раньше, надо было дома прибраться, подготовить все к приезду Костика. Вхожу в комнату, вижу — Петруши нет. Ни клетки, ни Петруши. Я бросилась к соседям, они говорят, что приезжал папа с тетей Клавой и они забрали Петрушу. И тогда я сразу же поехала к папе на работу. Папа сказал, что Петрушу отдали в хорошие руки и чтобы я не беспокоилась о нем.
— Зачем ты это сделал? — спросила я папу.
— Петруша очень крикливая птица, от него у всех голова болит.
— Так ты же живешь не с нами, отдельно, — сказала я. — И у тебя не болит голова…
— Ну, все-таки. Когда мы с тетей Клавой приходим к вам, мы же не можем сидеть спокойно, Петруша просто жить не дает…
— Неужели ты забыл, что Петрушу купила для нас мама?
И тут папа не выдержал и признался во всем. Петрушу они продали на Птичьем рынке утром второго января.