В краю молчаливого эха
Шрифт:
Раз… два… вдох… спокойно… целься… вы-ыдох… три…
Тын-н-нь! Затем шуршание… тихий свист рассекаемого воздуха… быстрый полёт и… глухой звук попадания.
Кабан дёрнулся и рванул со всех ног. Почти мгновенно с ним среагировали и остальные животные, кинувшиеся в ближайшие кусты. Послышался громкий треск ломающихся веток, визг, хрюканье… Секач смог осилить не более пару десятков шагов, а затем смешно кувыркнулся через себя.
Я выхватил сакс и в два счета оказался в близости от зверя. Тот резво развернулся и глухо рыкнул.
Кабан с трудом попытался начать атаку, но силы его стремительно иссякали. Я живо подпрыгнул и перемахнул через него. А потом ловко вогнал сакс в мохнатое тело.
Свинья завизжала да так, что у меня заложило уши. Я изловчился и резким движеньем нанёс второй удар. Да так удачно, что попал прямо в подреберье слева. Животное яростно захрипело, усиленно перебирая ногами, пытаясь броситься бежать. Однако его задние лапы словно отнялись, и туша тяжело присела наземь. Силы покидали тело.
Не прошло и минуты, как свинья затихла, лишь изредка подёргивая задними копытцами.
Только теперь я позволил себе чуток расслабиться. От напряжения, чувствовал себя словно пьяным. И это было приятно…
Кабан весил пудов семь-восемь. В холке достигал чуть больше аршина. Но меня больше «радовали» его клыки… До чего же здоровенные!
Эх! Зря со мной Первосвет не пошёл. Зря!
Со временем и разум, и тело «остыли», успокоились. Цельного кабана я, конечно, до города не дотащу. Уж очень тяжёл. Возьму окорока и… и… и, пожалуй, всё.
Дело в том, что у мяса самца имелся неприятный запах и без вымачивания в молочной сыворотке тут не обойтись. Однако я всё же решил устроить себе, так сказать, праздничный ужин и зажарить несколько кусков, срезанных со спины.
Провозился я с разделкой до самого вечера. Но не скажу, что это дело было мне в тягость. Даже наоборот.
Потом сложил из близлежащих камней небольшую открытую печь. Утрамбовал землёй. Внутри развёл костёр, нажёг углей и когда было всё подготовлено, выложил на жердинах мясо. Подкинул можжевельника… В воздух поднялся такой запах, что я чуть слюной не изошёл.
Потемнело быстро. Воздух стал прохладным, липким… Я подготовил «постель» и присел у печи.
Хорошо отдохнул. И голова развеялась… а то точно бы с ума сошёл.
Вот что, Бор, наверное не стоит дожидаться этого самого обоза, а собраться да ехать самим.
«Хозяин! — заголосили одновременно Поющий и Лютая. — Опасность, хозяин!»
Я вскочил и огляделся. И тут…
— Вот, сука! — во рту мигом пересохло. Сердце сжалось в комок, мышцы напряглись. — Спокойно… Только не дёргаться… и не бежать! Не бежать… Я не добыча…
На меня глядело два огромных глаза. Таких огромных… размером с кулак…
Это был волк… лютоволк. Его гигантское тёмное тело медленно выходило из-за невысокого куста. Шаги мягкие, неслышные. Пасть открыта… а в ней в слабых бликах костра блеснули клыки.
Я
Так, так, так… неплохое окончание дня… Наверное, этого монстра привлёк запах мяса…
Вот, сука! Надо же такому случиться! Чего Вороны так поздно «проснулись»?
Лютоволк вышел из кустов и стал ко мне правым боком. Он не сводил с меня взгляда своих горящих глаз. А я глядел на него, собираясь духом и силами. Драка, чувствую, будет ещё та! Это тебе не на кабана охотиться!
Зверь недобро оскалился и стал постепенно приближаться. В висках застучало. Поток времени стало тягучим, словно кисель.
Лютоволк остановился. Было видно, как напряглись его мышцы. Он готовился к прыжку.
А я чуть согнул ноги в коленях и уже стал просчитывать свои дальнейшие шаги. Надо бы успеть увернуться, не дать сбить с ног. Иначе… иначе мне просто конец…
Что-то большое свалилось прямо между нами. Я чуть не ойкнул, думая, что это второй лютоволк, а нет… то был мой Хфитнир.
Он наклонил голову, поочередно косясь то на меня, то на серого монстра. Так мы стояли с минуту. Наконец, противник отвёл взгляд и сделал один шаг назад.
Неужто обделался? Да не может быть! Лютоволк крупнее Хфитнира будет, да и крепче…
Огневолк повернулся ко мне и так глянул, словно хотел что-то сказать.
Мой соперник некоторое время стоял, опустив голову к земле. Стоял, словно раздумывал, как поступить. Его жёсткий взгляд стал несколько мягче. Но лишь чуть-чуть.
Лютоволк медленно развернулся и как бы нехотя ушёл в чащу. Ушёл не оборачиваясь.
И тут, не смотря на сумерки, я заметил на земле какой-то продолговатый предмет. Мой огневолк чуть расслабился и подошёл к нему. Понюхал, затем сел на задние лапы и кинул косой взгляд на меня.
— Что там? — пересохшим ртом спросил я, делая осторожный шаг вперёд.
Тело от напряжения стало плохо слушаться. Ноги были словно деревянные — не сгибались. Всё ещё опасаясь, что лютоволк вернётся, я неспешно приблизился к продолговатому предмету и осторожно присел подле него.
Рожок… деревянный… неприглядный… такой бывает у пастушков. Слева заметил вырезанную корявую надпись: «Де… де… дер-ржи-ись… Све-э-та… Держись Света».
Так… что это значит? — я кинул взгляд на огневолка, словно тот знал ответы.
Но он уже встал и засеменил к разделанной туше кабана. Даже не спрашивая разрешения, зверь жадно набросился на мясо.
Я приподнялся, огляделся, а затем только спрятал клинки.
«Неужто этот рожок оставил лютоволк? — мелькнуло в голове. — Зачем?»
Вывод напрашивался только один — чтобы призвать зверя. Но на кой он мне?
Я спрятал рожок, а сам вернулся к самодельной печи, где смачно скворчало кабанье мясо…
13
…Ярослава настороженно поглядела на Бора.