В кроличьей норе
Шрифт:
Сердце стучит так быстро и больно; Панси 2013 нравится, но без Малфоя — будто кусок души вырвали, и Нейтан его не заменит.
Лучше не надо. Вспоминать не надо.
Лучше еще разок мысленно пережить первую поездку в пикапе, первую вечеринку и звезды-наклейки в комнате Рэйчел. И Нейта, да. Его вымученную, но искреннюю улыбку, его фотографии, его неуклюжие попытки быть не_грубым.
Ради него она почти готова завести телефон.
— Ва-ау, — в голосе Эмбер неподдельное восхищение.
— Охуенно будет, — кивает
И Паркинсон открывает глаза. У нее от ключиц вниз по руке кольцами тонкого белого кружева вьется дракон с глазами-льдинами — пока еще только наметка, пока еще совсем пунктирно, но он уже… практически дышит. Он для волшебницы совсем живой уже.
Мой серебряный.
Панси опускает рукав черной футболки и уголком губ усмехается самой себе в зеркале. А оценит ли ее серебряный то, кем она теперь стала?
========== 7. ==========
Исчезновение Рэйчел ударом по их мирной жизни.
Панси замечает первая, потому что спит с ней в одной кровати, потому что Эмбер однажды не возвращается после репетиции в школьном театре. Хлоя оказывается на пороге дома через пять минут после тревожного звонка (на пикапе гордо красуется новая царапина).
— Предкам пока говорить не будем. Может, она просто задержалась, — распоряжается Паркинсон, без мук совести открывая соцсети и почтовые ящики подруги (слава Богу, что Эмбер всегда забывает из них выходить, а волшебница кое-как научилась запускать компьютер).
Прайс дымит нервно, ходит от стены до стены.
— Но… но… Это же Рэйчел! Она бы предупредила меня!.. нас… Блять, ты же ведьма, волшебница, сделай что-нибудь, найди ее!
Панси морщится и закатывает глаза, потому что хладнокровие и удержание себя в руках у нее заложены в коде ДНК: метания Хлои ей непонятны и неприятны.
В любом случае они не помогают.
— Не разводи панику.
Паркинсон отключает компьютер — там ничего, — и достает волшебную палочку.
Не зря же она училась в самой лучшей Школе Чародейства и Волшебства.
Не доучилась, правда, но это такая мелочь.
***
Вскрыть секретный бункер в амбаре для Паркинсон дело двух секунд; Хлоя щелкает затвором пистолета, взводит курок и входит первой.
У Нейтана в руках фотоаппарат с большим объективом; мокрые фото сохнут под специальной лампой, Рэйчел Эмбер в пятне слепящего света корчится на полу.
— Уебок! Что ты с ней сделал?!
Панси успевает крикнуть «Протего» прежде, чем пуля насквозь прошивает Прескотта в районе груди — она застревает в невидимой вязкой стене, а после с грохотом падает на пол. Прайс дышит тяжело, не замечая, как черные слезы текут по щекам и отпечатываются на белой майке.
Нейт с трудом фокусирует взгляд на волшебнице. Бросает баснословно дорогой фотик, разбивая вдребезги.
— Панси?.. я… Черт, это пиздец! Я не знаю, нахуя это… Панси, я в полной жопе… — Хлое плевать на его бормотания, она к Рэйч срывается,
Прескотт всхлипывает, едва ли понимает, где находится и что происходит.
— Я просто хотел быть, как он… У него талант… Я тоже…
Панси пальцы в кулаки сжимает, у Панси флэш-бэками по вискам беловолосый мальчишка, режущий руки осколками зеркала: «Я просто хотел быть как отец».
Крик Хлои выводит из ступора.
— Она не дышит! Господи, она не дышит!
Возьми себя в руки, Панси Паркинсон.
Не время сердечных страданий.
Волшебница палочку сжимает крепко, вспоминая небольшой набор заклятий для реанимации из школы. Сейчас, именно сейчас время жалеть о том, что она их так плохо учила, больше интересуясь боевой магией.
Сначала прощупать пульс.
Есть, но слабый.
Зрачки под тяжёлыми веками затопили радужку: здесь под кайфом не только Нейт, но по своей ли воле?
Что сделать сначала? Прочистить дыхательные пути?
Мало ли что.
— Анапнео, — шепчет Паркинсон под плач Прайс: «Она умирает… Рэйчел умирает…». Хочется ударить ее, но Панси предпочитает не отвлекаться.
Итак, в организме Эмбер, скорее всего, слишком много наркотиков. Как это называется? Передоз? Значит, нужно просто их вывести. Волшебница никогда не сталкивалась с таким, но просто надеется, что наркоту можно приравнять к ядам и токсинам.
Она не уверена, что это работает, но пульс вроде бы становится ровнее.
— Хлоя, отвези ее в больницу, — с металлическим звоном в голосе то ли просит, то ли приказывает Панси. — Со всем остальным разберусь я.
Это первый раз, когда Хлоя не спорит.
Паркинсон пальцами проводит по папкам с сотнями страшных фотографий — и на всех девушки, испуганные, непонимающие, потерянные. От этого мерзко и больно.
Она присаживается на корточки перед Нейтаном, что в угол забился.
— Скажи мне, кто это делает? Кто делает это с ним? — тон ровный, спокойный, почти ласковый. Панси себя совсем не узнает. Разве это она, разве она может так хладнокровно смотреть на умирающую подругу, работать как автомат, а теперь — после всего — играть в доброго доктора-психолога-(психиатра?).
Прескотт смотрит испуганно и униженно одновременно, зрачки почти в норму пришли.
— Это Джефферсон, — шепчет одними губами.
Преподаватель фотографии. А Рэйчел так восторженно о нем отзывалась.
— Как думаешь… что теперь со мной будет?.. все, пиздец? Тюрьма? Клиника?
Волшебница пожимает плечами. Судьба Нейта ей далеко НЕ безразлична, она обязательно ей займется как только разберется с Джефферсоном. Сломанный мальчик с плохим прошлым и внешне идеальной семьей — ее типаж.