В крымском подполье
Шрифт:
— А со мной как будет? — спросила Шура.
— «Анодий» говорит, что у вас спокойно.
— Безусловно, Иван Андреевич, — уверенно отозвался «Анодий»: — Место у меня надежное. В случае необходимости все можем там укрыться, и вы имейте это в виду. Я на целый месяц сделал запас воды и продовольствия. Жить можно.
— Рация пока нужна здесь, — сказал я. — Сейчас меня вызывают в обком. Постараюсь там не задерживаться. Во время моего отсутствия радиограммы будут на имя «Анодия». Следите
— Все. Возвращайтесь скорее.
Я попрощался с «Анодием» и Шурой. Окольными путями пошел к себе. На условленном месте окна был налеплен кусок бумаги — все в порядке.
— Ну, слава богу, пришел! — обрадовался Резунов, открывая дверь. — Мы уж думали, что и вас арестовали. «Нина» сказала — арестован «Лука».
Лазарева сидела у меня в комнате, бледная, осунувшаяся.
— Почему вы знаете, что «Лука» арестован? — спросил я ее.
— Пришла я туда, как условились, и мне их соседка сказала.
— Я тоже был там…
— Знаете, Иван Андреевич, — перебил меня Резунов. — Когда «Нина» сообщила, что вы пойдете к «Луке», а он арестован, я со своими подпольщиками по всем улицам бегал, хотел встретить вас по дороге и предупредить.
— Спасибо вам, друзья мои, за заботу. Все обошлось…
Когда мы остались вдвоем с «Ниной», она сказала:
— И у меня на квартире были гестаповцы. Хорошо, что мы заблаговременно перебрались к сестре. Но боимся, что могут и до нее добраться. Сидим пока на кладбище, чтобы прямо оттуда в лес.
— В пять сорок будьте все недалеко от дома Филиппыча. Вас встретит Ваня Бокун и скажет, куда итти. Надо предупредить «Тараса», «Савелия» и Барышева об аресте «Луки». В случае опасности пусть уходят в лес и уводят своих людей. К ним придет проводник от подпольного центра. Пусть скажут, где он сможет их найти.
Мы установили пароль, с которым связной сможет найти подпольщиков, сверили свои часы, и «Нина» ушла. Я позвал Резунова:
— Обстановка складывается, друг мой, так, что мне приходится уходить в лес.
— А как же мы? — встревожился он. — Раз вы уходите, мы тоже не хотим оставаться. В моей группе, кроме меня, еще три человека. Отправьте и нас к партизанам.
— Хорошо, собирайтесь и вы. Сейчас же сходите к Ольге, чтобы она вместе с дочкой в пять тридцать была у Филиппыча.
После неожиданного провала «Луки» к дому Филлиппыча я подходил с особой настороженностью. Он разговаривал в мастерской с заказчиком, Женя в другой комнате читала «Голос Крыма», Гриша брился.
— Ну, радировали в обком? — спросил он, как только я вошел в комнату.
— Радировал, что сегодня ухожу с вами.
Я рассказал об аресте «Луки».
— Видите, как быстро развиваются события, — заметила
Гриша заторопился:
— Я дал «Павлику» указание выводить людей сегодня же. Пойдем вместе.
— А у Филиппыча как?
— Вроде спокойно. Я советовал ему тоже уходить с нами, но он отказался. Хочет первым встречать Красную Армию. Он побывал у Васи-сапожника, «Штепселя», «Вали», у всех людей, связанных с ним. У них-то тихо.
— Ну что ж, не будем пока их трогать. Срывать просто так людей не следует, они нужны здесь больше, чем в лесу.
— Безусловно. Такие указания я имею и от Павла Романовича. Людей «Муси» мы разыскали и забираем.
— Сколько всего народу пойдет с нами?
— Сейчас трудно сказать. Пойдут все, кого удастся собрать. Может быть, и двадцать и пятьдесят человек. Явочные пункты назначены в разных местах, а за городом в противотанковом рву соберемся все вместе и двинем дальше.
Из дома Бокуна я уже никуда не выходил, находился все время в одной комнате с Гришей и Женей, оберегаемый всей семьей Филиппыча.
Женя прилегла на постель и лежала молча, не шевелясь. При каждом скрипе наружной двери дома она быстро поднимала голову и чутко прислушивалась к шуму за стенкой.
Гриша, поставив левую ногу на стул и опершись на колено руками, не отрываясь смотрел в окно поверх занавески и то и дело поворачивал голову то направо, то налево, встречая и провожая проходящих мимо.
По примеру Жени, я прилег на другую постель. Тревожили неотвязные думы и о товарищах, попавших в застенки гестапо, и об остающихся здесь подпольщиках, и о том, как нам удастся выбраться из города.
Сгустились сумерки. Мы стали собираться. Филиппыч принес для меня пистолет. Мария Михайловна закрыла ставни, зажгла коптилку и вместе с мужем засуетилась около нас, помогая Жене укладывать в корзину продукты.
Пришел Ваня, потом «Павлик».
— Как обстановка? — спросил Гриша.
«Павлик» сказал, что ничего подозрительного не заметил, Яша и Витя ушли в разведку за город, Лазарева уже на улице, и с ней — какой-то парень.
— Это мой квартирный хозяин Резунов, — пояснил я. — Укажите им, куда итти.
Гриша сказал ребятам, кто кого выводит, и они разошлись. Попрощавшись с хозяевами, ушла и Женя выводить людей.
Оставалось десять минут до комендантского часа. Время выходить и мне с Гришей, а Ольги с Галей все нет.
Мы взволновались — заблудились или арестованы. Гриша нервничал, ругался.
Без пяти минут шесть пришла Ольга в чужой кожаной куртке, укутанная платком, с вязанкой дров на спине.
Я спросил, где Галя.
— Ее сейчас приведет Аннушкин Ваня. Я побоялась вести ее с собой.