В лабиринтах тёмного мира
Шрифт:
А ночью ко мне на широкую лавку под мой полушубок пришла Дарья. Я раз за разом утолял ее голод и чувствовал, что он все больше и больше и нам нужно остановиться, чтобы не раствориться друг в друге.
– А Сашка все допытывается, не ты ли его тятька, – сказала мне в ухо Дарья, крепко обхватив меня за шею.
Глава 43
Солнце уже шло к полудню, как пришел Симеон. Пройдясь по горнице, он хлопнул в ладоши и сказал мне:
– Все. Собирайся.
После этих слов отчего-то заревели дети и заплакала Дарья.
– Хватит реветь, – прикрикнул на них Симеон, – никуда он не денется, придет и гостинцев принесет.
Мы вышли на улицу и пошли пешком, благо до княжеских палат было не так далеко. Впереди нас шли два дружинника и сзади сопровождали двое.
Предки наши были совсем не дураками и знали, как политес соблюсти и безопасность обеспечить.
Резиденция посольского дьяка была в сторонке. Около крыльца ее стояло несколько кошевок, прохаживались люди в заморских кафтанах и сновали мужики с продовольствием.
– Никак дипломатический продовольственный распределитель? – спросил я.
– Да, пожалуй, так и есть, – согласился Симеон, – кормление послам выдаем, что указом князя определено, а остальное они сами покупают.
– Никто не отказывается? – поинтересовался я.
– За копейку удавятся, – засмеялся мой провожатый, – на людях нос воротят, а как до кормления доходит, так за каждый золотник дерутся.
В горнице дьяка было многолюдно. Везде разбросаны свитки. В стороне за отдельным столом сидят писцы. Кто-то приходит. Кто-то уходит.
Увидев нас, дьяк махнул рукой и все стихло.
– Идите все и покушайте, – сказал он и указал нам пальцем на дверь в дальнем конце присутствия.
Мы прошли туда. Вскоре пришел дьяк, и слуга внес поднос с похлебкой, вернее, с мясным супом, который оказался очень вкусным. Еще была картошка со сметаной, томленая в русской печи. Как-нибудь потом я вам расскажу рецепт ее приготовления в условиях городской квартиры. Попробуете – пальчики оближете.
– Ну, рассказывай, что с нашим князем приключится, – миролюбиво предложил дьяк, – а мы тебя послушаем, да и решим, что с тобой делать.
– А что я могу сказать нового, – сказал я, – сами знаете, что междоусобица привела к монголо-татарскому игу. Да и сейчас ханство Казанское вас не шибко жалует, грабит пограничные земли, а людей захваченных в Кафу продает. Разве не так? Так. А короли западные как на Русь смотрят? Как на свою будущую вотчину, а на Руси нет закона о престолонаследии, и поэтому все стараются великими князьями стать. И князь Василий Васильевич тоже не будет исключением.
– Откуда ты все это знаешь? – удивился дьяк. – Ты никак ведун и со старыми богами общаешься.
– Никакой я не ведун, – открестился я от такой чести, – есть такая наука – история,
– А наука твоя не сказала, кто я такой? – поинтересовался дьяк. – Ну-кось, расскажи мне, кто я такой и что мне уготовано?
– О тебе, дьяк, история совсем молчит, – сказал я, – ничего про тебя не прописано, кто ты, как прозвище твое и какие у тебя заслуги перед князем. Как будто тебя вообще и не было.
– Как это не было? – подскочил дьяк. – Да я думной дьяк Рябоконь, меня в других царствах люди знают, все грамоты мною скрепляются, я всех послов и посланников принимаю, да я…
– Не прописано про тебя ничего, дьяк, – сказал я примирительно, – и про Симеона тоже ничего не прописано. Историю пишут люди, да вот только пишут они о своих начальниках, которые право имеют людей казнить или миловать, начинать войну или заканчивать, подати увеличивать или уменьшать, школы открывать или закрывать, а о других так прямо и пишут – другие.
За столом воцарилось молчание.
– Ладно, – как-то нехотя сказал дьяк, – я ужо писцам внушу, чтобы титло мое и прозвище прописывали почаще, чтобы потом про меня прочесть могли. Так что ты предлагаешь, чтобы князя нашего спасти?
Наивные люди. Пытаются обойти историю и судьбу. Что в судьбе прописано, то так и будет. Не мытьем, так катаньем, но все исполнится.
Тут как-то мне рассказывали про мужика одного, который два раза стрелялся, и пистолет два раза давал осечки. Вот мужик тот уверовал, что его Бог или по его поручению ангел-хранитель хранит и стал куролесить по-всякому. И что вы думали? Напился пьяный и замерз в сугробе. Не иди поперек судьбы. А если я это им и скажу, что от судьбы не уйти. Ведь прикончат как заговорщика против князя.
– Надо готовить шар воздушный, – сказал я, – чтобы князя от убийц увезти в безопасное место, где бы он смог силы собрать и заговорщиков призвать к ответу.
– Как это шар воздушный? – изумились Рябоконь и Симеон.
Я им стал объяснять устройство воздушного шара, попутно сам думая о том, а из чего его можно строить, если я получу на это согласие. Предложение дать легко, а вот как его реализовать в начале пятнадцатого века? Из чего строить воздушный шар?
Глава 44
Мои собеседники смотрели на меня так же, как архимандрит Рязанский в 1731 году смотрел на подьячего местного воеводы Крякутного (по другим сведениям – крещеного немца Фурцеля), который сделал из шкур шар и надул его дымом. Шар де этот взлетел выше берез и опустился.
Говорят, что вскоре после легендарного полета Крякутного в Россию приехал другой фантазер – Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен, который очень хотел познакомиться с воздухоплавателем и написал тому письмо: