В лабиринте секретных служб
Шрифт:
— Уважаемый месье Кутузов, это со мной вы вчера говорили по телефону. Прошу, раздевайтесь и садитесь.
— В позиции вашего министерства, — грозно начал Кутузов, — я усматриваю вражеское отношение. Мне придется сообщить об этом в Москву.
Прошу вас, успокойтесь, месье Кутузов, не делайте этого, пожалуйста! Я заверяю вас, что это было не более чем упущение!
Фальшивый комиссар иронически усмехнулся:
— И это вы называете упущением? Смешно, американские граждане и британские подданные получают во Франции алкоголь, а граждане моей страны, которых вы лишаете спиртного…
— Не продолжайте, товарищ Кутузов, прошу вас. Вы правы. Мы все исправим, и притом очень быстро.
— От
То, что русским во Франции не выдавали алкоголь, Томас узнал от Цици. Это была рыжеватая блондинка, она работала в Париже в одном из процветающих заведений. Томас знал ее давно. Во время войны он спас ее друга от депортации в Германию. Вот тут-то у Томаса и возник план. Для его исполнения в Париже появились Фабре и Кутузов. По поддельным документам советского чиновника Кутузов получил 3 тысячи гКл спирта, которые были тайно переправлены в разрушенную пивоварню вблизи аэропорта Орли. Пивоварню нашел Томас. Она принадлежала одному коллаборационисту, убежавшему с немцами. Дело происходило в феврале 1946 года. Во всех европейских странах была разруха и беспорядок. Во Франции тоже.
На вновь образованной фабрике начали работать восемь человек в три смены. Господа изготовляли под руководством месье Хаузера анисовую водку по домашнему рецепту.
За спирт Кутузов заплатил золотом, которое привез Бастиан. На бутылки наклеивались этикетки, Томас заказал их в небольшой типографии. С целью сбыта продукции месье Хаузер познакомился с французским военным чиновником из парижского района Латар Мобург. В районе находились исключительно военные. Это был маленький город в городе. Месье Хаузер предложил штабсинтенданту спиртные напитки по дешевой цене: «Я знаю, что в офицерском казино нет выпивки. Я ее могу поставить недорого». Томас запродал каждую бутылку по ценам нынешнего времени за 60 марок! Интендант ухватился за этот гешефт, как за самый выгодный в его жизни. Дело процветало. Не только свое казино интендант обеспечивал «Хаузер-водкой». Он расширил сбыт. В скором времени анисовая водка поставлялась во все офицерские казино страны.
29 мая бывший таксист Кутузов привез обоих своих друзей в старом «понтиаке» в Страсбург. В этом городе Томас знал еще со времени своей работы по розыску военных преступников нескольких пограничников на французской и немецкой территориях. С их помощью удалось перевезти чемоданы через границу без контроля. В чемоданах хранилась выручка от водочной аферы. Сидя в салоне «понтиака», Томас мечтал:
— Теперь в Англию, Бастиан. В страну свободы. Там мой клуб, квартира, мой банк. Ты полюбишь Англию.
— Послушай-ка, но ведь англичане в 1939 году выдворили тебя из страны.
— Правильно. Поэтому мы должны сначала заехатьв Мюнхен. Там работает мой школьный друг, берлинец, теперь американский майор, редактор одной из газет Курт Вестенхоф, — ответил, ликуя в душе, Томас. — Ты знаешь, Бастиан, я так рад, все неприятности закончились. Начинается новая жизнь, новое время.
Среди многочисленных посетителей в приемной американского майора Курта Вестенхофа находился и Томас Ливен. Приемная располагалась на Шиллерштрассе в Мюнхене в огромном здании бывшего издательства «Эзра». Раньше здесь нацисты печатали «Фелькишер Беобахтер». Теперь здесь американцы издавали другую газету В этот день, 30 мая 1946 года, в Мюнхене было очень жарко. У худых, бледных посетителей в приемной Вестенхофа на лицах были крупные капли пота. Задумчиво стоял Томас Ливен. Он думал: «Вот сидите вы здесь в старых костюмах, которые стали большими для вас, похудевшие и несчастные в эти первые послевоенные дни. Вы пришли просить о помощи, о должностях, о талонах на мыло. Но вы не подставляли
— Герр Ливен, майор Вестенхоф ожидает вас, — сказала юная дама, которая со временем стала миссис Вестенхоф. Томас прошел в кабинет редактора, встретившего его с распростертыми объятиями.
— Добрый день, Томас, — приветствовал его маленький, кругленький человек со светлыми волосами и залысинами, с добрыми голубыми глазами. Отец этого человека доктор Ханс Вестенхоф работал главным редактором издательства «Ульштайн» в Берлине. Затем семья эмигрировала. Война окончилась, и Курт Вестенхоф вернулся в страну, из которой он, еврей, должен был, спасаясь, бежать.
— Добрый день, Курт, — ответил Томас, видевший этого человека последний раз в 1933 году в Берлине. — Спасибо тебе, что ты меня не забыл.
— Не говори глупости. Чем тебе помочь?
— Ты знаешь, я до войны был совладельцем набольшого банка на Ломбардер-стрит, — сказал Томас.
— Да, я припоминаю.
— У меня позади тяжелые годы. Ваша секретная служба собрала на меня огромное досье. Меня предал мой компаньон Марлок. Из-за него начались все мои неприятности. Он подстроил так, что меня выдворили из Англии, а потом захватил банк. Теперь у меня только одно желание — расквитаться с ним.
— Я понимаю тебя, — ответил Курт, — ты хочешь вернуться в Англию?
— Да, и рассчитаться с Марлоком. Ты можешь мнев этом помочь?
— Конечно, помогу, — сказал Вестенхоф.
Но он ошибался. Две недели спустя, 14 июня, Вестенхоф пригласил Томаса вечером к себе на виллу.
— Мне очень жаль, Томас, — сказал он, когда они расположились на террасе с видом на сад, — правда, очень жаль. Выпей-ка виски, прежде чем я начну рассказывать.
Томас отпил глоток.
— Роберт Марлок исчез. Я подключил своих друзей из Си-Ай-Си. Они связались со своими лондонскими коллегами. Твой банк больше не существует. Еще виски?
— Лучше всего ставь сразу передо мною бутылку. С какого же времени не существует мой банк?
— С 1942 года, — Вестенхоф вынул из кармана лист бумаги, — точнее, с 14 августа 1942 года. В этот день Марлок прекратил платежи, векселя были опротестованы, клиенты потребовали свои вклады. Марлок исчез, и до сих пор неизвестно, где он. Кстати, мои друзья из Си-Ай-Си хотели бы с тобой познакомиться.
— Но я не хочу! — Томас передернул плечами и посмотрел на сад. Цветы и кусты все больше и больше теряли, свои очертания в сумерках наступающего вечера. Он вертел бокал молча и, наконец, сказал:
— Хорошо, я остаюсь здесь, буду работать. Во Франции я заработал достаточно денег. Но никогда, слышишь, Курт, никогда я не буду работать на секретную службу.
В этом он ошибся, так же как ошибался и его друг, предполагая, что Томас никогда больше не встретит своего компаньона Роберта Марлока.
В один из прекрасных дней в июле 1946 года господин в спортивном костюме шагал по английскому газону комфортабельной виллы в Грюнвальде — фешенебельном пригороде Мюнхена. Господин был бледным и выглядел pacстроенным. Рядом с ним шагал рыжеволосый гигант, тоже по-летнему одетый.