В лапах зверя
Шрифт:
Сава, в своей раздолбайской манере жамкал девчонку за плечи, что-то орал, как всегда, пытаясь сделать так, чтоб на него обратили как можно больше внимания… Поведение брата было объяснимо.
Мое — нет.
Потому что, когда я подошел ближе, чтоб угомонить Саву, и посмотрел на нашу гостью, о которой предупреждал отец…
Это было странное ощущение.
Сродни солнечному удару, наверно. Я никогда не испытывал на себе, но читал описание.
Нарушение пульса, потемнение в глазах, повышение температуры тела.
Все симптомы,
Она стояла, смотрела на меня во все глаза. Маленькая такая, худая, в простой футболке и джинсах, светло-пепельные волосы были собраны в небрежный хвост.
И на шее, на самом видном месте, цвело красное пятно от железной лапы Савы. У меня таким же красным залило глаза, фотовспышкой промелькнуло перед внутренним взором: мои пальцы на этой тонкой шее, следы от них были бы четче гораздо…
Интересней.
Девчонка стояла, совершенно не подозревая, что происходит у меня в голове. Если бы хоть на мгновение увидела, то неслась бы оттуда, сверкая пятками.
Ослепленный, я дошел до отца, что-то ответил на его вопрос, не сводя взгляда с гостьи.
И думая только о том, что ее белая чувствительная кожа — слишком больше искушение.
Вечером того же дня ко мне пришла Вика, вдетая и шальная.
Я работал как раз, был сильно занят, проверяя отчеты ревизионного отдела внутренней службы безопасности, потому прозевал момент, когда она подошла слишком близко.
Развернулся к ней вместе с креслом, оценил внешний вид растраханной шлюхи, поднял взгляд на напряженное обиженное лицо. Она, кажется, опять подколола губы.
А у девчонки, дочери Сурена, отцовского приятеля, свои губы. Нежные даже на вид. А наощупь? На вкус?
— Я хочу съездить отдохнуть, — капризно заявила Вика, — к морю. Я устала.
— От чего? — я потянулся к сигаретам и зажигалке, прикурил, выдохнул дым.
— От всего! — взвизгнула Вика, и ее подколотые губы некрасиво изогнулись, окончательно потеряв форму, — от вас! От твоего брата ебанутого! От папаши! От этой дуры! От тебя! — последнее она выкрикнула так громко, что даже бокалы на столике у зеркала звякнули.
— Иди проспись, — приказал я.
— Ну ми-и-илый… — тут же сменила пластинку Вика, — ну пожалуйста…
Она опустилась на колени и поползла ко мне, призывно изнибаясь и явно считая себя пантерой.
А я смотрел, курил и думал, какого хера я спускаю минуты своей жизни вот на это?
Странно, раньше мне подобные мысли в голову не приходили. Я всегда знал, почему я так делаю. И почему женился на Вике, тоже знал. И что будет дальше.
А вот в тот момент меня словно накрыло пониманием: сейчас, именно сейчас я делаю то, чего не хочу. То, что мне вообще не нравится. И никогда не понравится. И рядом женщина, которая мне не нравится. И никогда, по сути, не нравилась.
Осененный этой свежей мыслью, я поднялся, оттолкнул ногой подползшую уже к моим ступням Вику, закрыл ноут и
Вслед мне летели ругательства, но какие-то вялые. Судя по всему, у Вики пошел отходняк после дозы.
Я прошел в дежурный рабочий кабинет.
Здесь периодически работали то я, то отец, то наши замы, если вдруг требовалось что-то срочно напечатать, отправить и так далее. Никакой информации на нем не было, а вот полноценная офисная точка — всегда под рукой.
Я запустил на компьютере программу, которая выводила камеры из дома на экран, глянул спальню, усмехнулся.
Вика сидела за моим ноутбуком и пыталась его вскрыть.
Интересно, это по наущению Урала, или ее личная инициатива? Хотя, для нее слишком сложно. Значит, Урал никак не угомонится.
Надо было оставить в зоне доступа нужную информацию… Пусть бы передала. А мы бы с отцом понаблюдали.
Я свернул программу, подхватил сигареты и вышел на балкон.
Подкурил, выдохнул дым, прикидывая, на какой из трех объектов нацелился Урал, а затем ощутил легкое движение воздуха рядом.
И повернулся.
Глава 49. Сандр
Она стояла на балконе в одном полотенце, с небрежно забранными наверх светлыми волосами.
Я уставился на нее удивленно, осмотрел, не сразу понимая, как она оказалась тут. А затем девчонка нелепо переступила тонкими ножками в пушистых белых тапках, сглотнула… И я ощутил, как мир вокруг с треском разваливается.
Это было именно такое, оглушающее, раскалывающее мою вселенную, спокойную, строгую, объяснимую, стихийное бедствие.
Я, застыв, просто смотрел на то, как удивленно распахивались ее глаза, как приоткрывались губы, а тонкие пальчики растерянно перебирали узел плотно стянутого полотенца. И солнце закатными лучами золотило ее волосы, создавая вокруг головы свечение. Она была похожа на ангела.
Ангела, которого дико хотелось…
Девчонка была хороша. Вся, от кончиков домашних тапок, до торчащих из небрежного пучка волос. На нее невозможно было перестать смотреть.
Но больше всего меня почему-то заворожило опять красное пятно на белой тонкой шее. Девчонка не отмерла еще толком от изумления, а я все на пятно это смотрел. И что внутри творилось тогда, вообще не мог понять. Разложить на составляющие, как это спокойно и легко делал раньше.
Просто задыхался и чувствовал, как в груди, с каждой проведенной рядом с ней минутой, что-то трещит и лопается. Как будто ремни, которыми раньше привязывали сумасшедших к стульям. Чтоб они не могли навредить окружающим.
Я — мог. Меня уже ничего не сдерживало. Пожалуй, лишь последние ремни, самые крепкие, те, что поперек груди…
Девчонка, хлопнув растерянно ресницами, наконец-то пришла в себя настолько, что смогла найти глубоко запрятанный инстинкт самосохранения, и отшагнула назад. Еще и еще.