В лапах зверя
Шрифт:
Правда, когда отец вернулся обратно на похороны, бросив аспирантуру и вполне налаженную жизнь в столице, то дед, наверно, в гробу переворачивался, наблюдая, как все, от чего он стремился своего отпрыска уберечь, становится реальностью…
Семейная история пестрит кровавыми страницами, да… Потому что отец уже тогда проявлял свой дурной наследственный нрав и бешеную упертость, в сочетании с удавьей холодностью, так что сумел удержать много из того, что насобирал дед. Не зря его Сим-Сим кличут. Пещера Алладина,
Подхватил, отладил, не дал пустить по ветру, приумножил.
Конечно, ему в этом друзья помогали, и кореша деда, вовремя отомстившие за своего приятеля так хорошо, что отбирать жирный кусок временно стало некому… А затем и невозможно.
Радует, что теперь все в прошлом. Вот только Урал…
Урал был одним из тех, кто помог отцу в момент вступления в права наследования, поддержал, как сына своего погибшего друга.
Поучаствовал в разделе бизнеса, поимел свой жирный кусок, который удалось при помощи отцовской хватки приумножить.
Урал дико хотел выдать за финансового гения свою дочь, даже сговорено все было.
Но отец однажды увидал на остановке возле парка длинноногую девчонку в белом платье… И пропал.
Остановился, прицепился к ней так, что девчонке пришлось не только в машину сесть, но и замуж потом выйти.
Уралу оставалось только утереться.
Мама умерла, рожая Саву.
Мне было десять.
И я прекрасно помню отца в те годы. Так, что лучше бы не помнил. Черное время было, страшное.
Оттаял он только, когда Настя в доме появилась.
Тонкая, худенькая, совсем молоденькая. Она смотрела на отца так, что всем вокруг больно становилось. И дышать тяжело. Не верилось, что так любить можно.
Просрать такое — надо уметь.
Отец сумел.
Так что нехер мне теперь тут строить из себя праведника!
— Еще раз скажу, — я твердо смотрю в глаза отца, подаюсь вперед, кладу локти на колени, — и больше повторять не буду. Это. Моё. Дело. Не лезь.
Отец смотрит на меня пару секнуд, выискивая признаки слабости, не находит и бессильно откидывается на стуле.
— Блять… Саша… Ну вот зачем? Она же… Она же Суреновская дочь. Ты же знаешь, что будут пробоемы… Почему именно она?
Не комментирую.
На этот вопрос у меня нет ответа даже самому себе…
___________________________________
Мои хорошие, скидка 35% на мой безусловный бестселлер НУ ПРИВЕТ, ЗАУЧКА... (https:// /shrt/rnqr)
Книга стоит всего 116 рублей... И как там горячо!!! Герой не менее бесячий, чем Сандрик) Так что, велкам!
Глава 48. Сандр
Вообще, с самого детства у меня не было такого, чтоб не нашелся ответ на какой-либо вопрос, касающийся конкретно моей мотивации.
Я
В моем мире никогда не случалось ничего необъяснимого.
Даже смерть мамы, хоть она и была неожиданной. Она для всех нас была неожиданной. Ничего не предвещало беды, когда мама отправлялась с первыми схватками в роддом. Мы с отцом ждали домой ее и брата.
Вернулся только брат.
Так что да, смерть была неожиданной. Но вполне объяснимой.
Мама называла меня “Мой мальчик-индиго”, твердо уверенная в том, что я — гений. Математический, компьютерный, спортивный. Короче говоря, куда бы меня ни запихивали, что бы ни предлагали делать, везде я схватывал все с первых слов. И неизменно добивался лучших из возможных результатов.
Смерть мамы я смог объяснить. Сначала себе, а потом, когда брат подрос, еще и ему. Вообще-то Саве должен был все объяснять отец, но…
Это тоже относилось к категории объяснимого и просчитываемого.
После смерти мамы отец на несколько лет ушел в жуткий штопор, едва не просрал бизнес, растерял друзей и партнеров…
Короче говоря, Насте он достался в дико плачевном состоянии.
Пожалуй, первый звоночек, что я не все могу спрогнозировать и объяснить, прозвучал именно тогда.
Я смотрел на молоденькую, едва ли на десять лет старше меня, тоненькую темноволосую девушку и решительно не понимал… Какого хера она делает рядом с отцом? Он к тому времени, знатно погуляв и оторвавшись на всю катушку в попытке забыть маму, был, на мой взгляд, вообще не тем, в кого может влюбиться такая девушка.
От его столичного лоска нихрена не осталось, общение с друзьями деда наложило свой жесткий отпечаток. Короче говоря, и внешне, и по повадкам отец был тогда быдло, хам и скот.
Любить его было не за что.
А Настя почему-то любила.
Мы с Савой — тоже были в тот момент ни разу не подарки. У меня — подростковый кризис, который заметил и проанализировал только я. У Савы — кризис трех лет. Веселое время, с которым пришлось разбираться уже Насте.
В целом, посторонней молодой красивой девушке нас не за что было любить.
А Настя любила.
Нас троих.
И это было необъяснимым.
Правда, потом, анализируя ситуацию, я решил, что Настя просто не проходит по категории реальности.
Она проходит по категории чудес.
А чудеса просто иногда случаются. Они необъяснимы.
Придя к такому выводу, я успокоился и принял все, как должное.
Второй звоночек о том, что я не все могу объяснить, прозвенел недавно.
Когда открылась дверь отцовского дома, и на пороге возник Сава в обнимку с худенькой мелкой блондиночкой.