В летописях не значится
Шрифт:
Чуму вот наслать…
…ураган вызвать.
Какая польза от урагана?
— И мне, говоря по правде, все равно. Я лишь помогаю двум сторонам найти общий язык, более того, как только я покину пределы этой комнаты, я забуду о деталях нашей с вами беседы. Но… у посредников тоже есть своеобразные понятия чести. Вы кое о чем умолчали. Они кое о чем умолчали. А в результате появляются те, кто недоволен контрактом. Репутация страдает. Мой предшественник позволял себе… небрежности, в результате чего ему были предъявлены претензии. И мне бы не хотелось повторить
Он качнул ногой, и гроздь бубенчиков, повешенных на выступе пятки, до отвращения похожем на рыцарскую шпору, задребезжала.
— Мне глубоко все равно, какую игру вы затеяли и затеяли ли вовсе, но я лишь хочу, чтобы вы всецело осознавали, на что идете. До нанимателя я попытался донести… некоторую ненадежность гарантий.
Метка зудела. Урфин заставлял себя не трогать ее, но ведь зудела же!
— Вам попытаюсь объяснить, на чем базируется их уверенность.
— Слушаю со всем вниманием. Выпьете?
— Пожалуй. Вина здесь неплохие… я даже подумываю прикупить себе земель, годика через два, когда здесь все стабилизируется. Экспорт туземных вин в техногенные миры приносит неплохой доход. Может, подскажете, где стоящие виноградники?
— Долина Шиар. Особенно хороши их мускаты. Желаете попробовать?
— С удовольствием.
Пожалуй, он больше не выглядел нелепым, этот человек с розой в волосах, напротив, образ поплыл и сместился, окончательно вписываясь в рамки мира.
— Вы ведь плохо понимаете, что такое дар, — сказал он, отставляя лютню.
— Врожденная аномалия.
— Слова зачастую несут меньше информации, чем хотелось бы.
Темная бутыль шиарского муската успела покрыться пылью. На пробке проступили смоляные слезы. И посредник восхищенно поцокал языком: он умел ценить красивые вещи.
Пусть и туземные.
У него даже имелась вполне приличная коллекция редкостей из ушедших миров.
И этот мир войдет в их число… не сразу, конечно. Сколько он протянет? Сотню лет? Две? Достаточно, чтобы виноградники себя окупили.
— Дети с даром рождаются редко… в среднем один на сто тысяч. В Хаоте — девять из десяти, что объясняется нестабильностью самого Хаота и наследственностью. Все-таки тысячелетия селекции не могли не дать результата. Однако Хаот нас не интересует.
Шиарский мускат пьют из маленьких чашек с закругленным дном. И посредник принимает свою с поклоном. Рассматривает внимательно, вновь цокает языком.
— Вне Хаота дар бесполезен или почти… иногда он проявляется стихийно, как правило, в одной какой-то области, и тогда говорят, что родился мастер от бога… или богов. Но чаще всего обладатель дара не осознает даже, насколько он отличается от остальных. Вернее, не понимает причины этих отличий. Он здоров. Силен. Невероятно удачлив, взять хотя бы вас…
— Полагаете, я удачлив?
Урфин наполняет чашки, как и положено, на две трети.
Вот только сухих полосок теста, пресного, посыпанного кунжутом, не хватает.
— А разве нет? Сколько вы еще знаете рабов, которым удалось достичь вашего положения? Мормэр — это высший формальный титул данного мира,
В чем-то посредник был прав.
— В детстве я попадал в самые разные передряги…
— Сугубо по собственной вине. И выходили из них с куда меньшими потерями, чем могли бы. Подумайте.
Урфин думал. Под сладкое, терпкое, пожалуй, излишне сладкое и терпкое вино думалось хорошо.
— Вы ведь добивались всего, чего хотели. Не имея возможности сознательно использовать ваш дар, на бессознательном уровне вы исполняли собственные желания.
Свобода? Открытый мир? И даже миры? Титул. Власть. Имя. Семья.
Игра в кости, когда его едва не обвинили в мошенничестве, хотя Урфин и пытался объяснить, что везучий он, просто везучий…
…и торговля… его корабли называли заговоренными. Урфин не мешал.
…чужой мир, кольцо на дорожке и девушка, его поднявшая…
Урфин ведь хотел, чтобы Кайя хоть немного был счастлив.
…Тисса и тот нож, который она захватила. Убила Монфора? Но он не успел причинить ей вред. Без ножа было бы хуже…
…«отмычка», столь вовремя попавшая в руки… и весь этот безумный, но все же исполненный в точности план.
— То есть я лишусь удачи?
— Вам будет больно. Невыносимо больно. Дар — свойство крови, и выжечь его в действительности крайне сложно. А вот заблокировать — вполне. — Посредник пробует вино осторожно. — Ваша метка — это личинка стража… не знаю, как назвать иначе, но оно встанет между вами и вашим даром. Не позволит его использовать. И это не самая приятная участь. Удача… да, пожалуй, ваше невероятное везение вас покинет. А с ним уйдет и то, что до сих пор на везении держится. То, что принадлежит вам по праву, останется, но вот если кого-то или что-то удерживали рядом исключительно искусственные узы…
…он говорит о Тиссе.
Все ведь получилось именно так, как он себе представлял. И даже лучше, чем представлял. А в жизни так не бывает. Наоборот только.
Если, конечно, не использовать тот самый непрошеный дар.
— …то, боюсь, они рассеются. Кроме того, ваше тело… — Посредник допивает мускат маленькими глоточками, жмурится и вздыхает. — Редкий вкус. Благодарю за рекомендацию.
Он уверен, что Хаот одержит победу.
Хаот велик. Не сам по себе, но мирами, которые он держит на привязи, выкачивая из них силы. И другими, связанными не столь явно, но готовыми предоставить поддержку.
— Так что с моим телом? — Урфин подал посреднику запечатанную бутылку. — Портвейн. Крепкий. И вкус специфический. Рекомендуется употреблять с мясом слабой степени прожарки. Лучше всего с медвежатиной.
Подарок приняли.
— Ваш дар сделал его куда более выносливым, нежели тело обычного человека. На вас все заживало быстро…
— Это я тоже потеряю, если вдруг…
— Именно. Не исключаю даже, что само ваше тело, привыкшее к собственной неуязвимости, не сумеет полностью оправиться от болевого шока. О нет, вы выживете, безусловно, но в каком состоянии… в истории Хаота были маги, которые подвергались подобному наказанию.