В львиной шкуре
Шрифт:
— А если с крыши? Оттуда всяко обзор побольше…
— Давай, попробуем, — согласился начальник охраны после недолгих раздумий.
Поднявшись на третий этаж, Бурков и Черныш столкнулись с Дундичем, который делал обход этажа, оставив Сомова любезничать с молоденькими уборщицами.
— Павел Андреевич, не подскажите, что вообще происходит? Где вода, где свет, где связь? — атаковал он вопросами своего начальника.
— Пока не могу дать ответа, Марк Захарович. Вот, идём на крышу, чтобы глянуть на город с высоты, может
— А можно мне с вами? — тут же поинтересовался Дундич.
— Пойдёмте, если хотите.
Через пять минут три человека стояли под звёздным небом и глядели по сторонам, освещая всё вокруг довольно мощным фонарём.
— Небо какое-то не наше, — вдруг произнёс Бурков.
— В каком смысле "не наше"? — спросил Черныш, и тоже поглядел на звёздное небо.
— Да как будто другое всё. Созвездий знакомых не вижу…
— А ты что, в созвездиях разбираешься? — слегка удивлённо спросил Павел, который кроме "ковшика" Большой Медведицы других созвездий не знал.
— Павел Андреевич, — влез в разговор Дундич, — Артём Николаевич прав, звёздное небо не соответствует картине северного полушария.
— В смысле? — ещё больше удивился Черныш.
Бурков тоже с интересом уставился на Марка Захаровича, ожидая от него разъяснений.
— В самом прямом смысле, Павел Андреевич. Судя по звёздам, мы сейчас в южном полушарии. Вон созвездие Южного Креста, вон Центавр, вон Муха… — говорил Дундич, при этом указывая рукой на скопление звёзд.
— И что это значит? — перебил его Черныш.
— Или земля перевернулась, или мы каким-то образом очутились на юге. И не просто на юге, а намного южнее экватора, — ответил Дундич, который был удивлён не менее своих спутников, но говорил так, словно читал лекцию своим ученикам.
— Что за бред! Откуда вы это взяли, Марк Захарович? — Черныш не хотел верить его словам.
— Я всю жизнь проработал учителем географии! Неужели вы думаете, что я не отличу созвездия северного полушария от южного? — слегка обижено спросил Дундич.
— Да как такое может быть-то?! — воскликнул начальник охраны.
— Однако факты перед вами, Павел Андреевич, — и Дундич указал на звёзды.
— А вы заметили, что воздух пахнет иначе? — вдруг спросил Бурков, — как будто море поблизости…
Черныш и Дундич начали усиленно водить носами и принюхиваться к запахам.
— Ага, пахнет! — согласился Черныш, совершенно чётко уловив запах моря и продолжил, — Артём Николаевич, а что там с нашим лесом?
Мужчины подошли к краю крыши и стали водить фонариком по сторонам. Не далее пятнадцати метров от здания действительно, сплошной стеной стоял лес. И не просто стоял, он жил своей невидимой для человеческих глаз жизнью, которая чётко ощущалась в смутных звуках, тревожащих ночную тишину.
— Где мы? — ошеломлённо спросил непонятно у кого Черныш.
— На днях было новолуние, — стал отвечать ему Дундич. — Видите,
— Ничего себе!!! — воскликнул Черныш и хлопнул себя ладонью по лбу, — это каким же Макаром мы тут очутились?
На этот вопрос никто не ответил, оба его спутника пытались хоть что-то рассмотреть вокруг. Только ночь была тёмной, месяц слишком тонкий, а звёзды молчали и лишь удивлённо моргали своими золотистыми ресницами. Павел снова решил проверить сотовый телефон, но тот по-прежнему показывал отсутствие какого-либо сигнала.
— Блин! Что же теперь делать? — с отчаянием в голосе воскликнул он.
— Хрен его знает! — ответил Бурков, — нужно ждать утра. Там при свете дня и определимся.
Конечно, факты вещь упрямая, но троица, побывавшая на крыше, никак не хотела признаться самим себе, что они каким-то невероятным образом попали… Хрен его знает, куда они попали. Но то, что очень далеко от дома — это тоже был факт. Спускаясь вниз, мужчины решили до прояснения ситуации никому ничего не говорить. Пока же требовалось обойти все внутренние помещения ТСК и тщательно проверить, везде ли опущены рольставни и надёжно закрыты окна с дверьми. Черныш лично направился к гастарбайтерам, чтобы сказать им, что на сегодня все работы закончены.
— Где ваш бригадир? — спросил он у одного из работников.
— Там, — указал тот рукой на соседнюю комнату.
В соседней комнате перед глазами начальника охраны в полной красе развернулась картина разврата. Согнувшись, и упираясь руками в стул, к нему боком стояла полупьяная деваха. Её задранная на спину юбка оголяла довольно крупные ягодицы. Прижимаясь к этим округлостям пузом и крепко обхватив руками так называемую талию, в полуспущенных джинсах сопел паровозом бригадир гастарбайтеров.
— Мужчина, не помешаю? — громко и с сарказмом обратился Черныш к Шавкату.
— Ой! — пропищала деваха и быстро выпрямилась, оправляя задранную юбку.
— Начальник, ты так импотентом можешь сделать, — ответил Шавкат, в голосе которого смешались недовольство и смущение. Подтянув старые джинсы, он нервно пытался их застегнуть.
— Не греши, тогда и бояться не нужно будет, — нравоучительно произнёс Павел.
— А что случилось, начальник? Мы ведём себя тихо, мирно, работаем…
— Я вижу, как вы работаете. Посторонних вон привёл…
— Начальник, это со мной. За неё отвечаю, как себя.
— Ладно, отвечальщик, заканчивайте работу на сегодня.
— Зачем, начальник?
— Авария произошла, воды нет, электричества городского нет. Так что на сегодня — отбой! Собирайте свой инструмент и до утра отдыхайте. И не дай бог, шуметь здесь будете, выгоню на улицу!
— Нее, начальник! Зачем — шуметь? Мы всегда спокойно себя ведём.
— Ну, смотри… Приду, проверю.