В любви брода нет
Шрифт:
— Служили? Вместе? — У Назарова даже голос сел от потрясения, свалившегося на него вместе со словами Алены Самойловой.
— И не только служили, но и дружили, — поддакнула она, встала и потянулась к крохотной полочке с иконами. — Сигареты у меня тут. Прячу от сына. Не велит курить, ругается. Степка дружил с этим Иваном, не сомневайся. Сын не успокоился ведь на этом и по его бывшим сослуживцам проехался. Некоторых не нашел, кто уехал, кто умер, кто спился, а кого нашел, те полностью подтвердили. Эти двое были не разлить водой. И пакости в части сообща чинили, и мастера на них были, а уж молодым призывникам
— Очуметь можно просто! — пробормотал Назаров, потирая вспотевший от волнения лоб. — Это же бомба с часовым механизмом, Ален!
— Ага, только завод получился такой вот долгоиграющий, аж в целых десять лет… — недобро улыбнулась она. — Ну да ничего, возмездие его настигнет. И не поможет ему ни тесть его, ни жена-журналистка, ни погоны, что он заимел. Сейчас Саня приедет, и вы поговорите…
Сына Вани Самойлова Назарову пришлось ждать довольно долго. Они успели с Аленой поужинать, убрать все со стола и вместе перемыть посуду. Потом долго листали семейные фотоальбомы и вспоминали, вспоминали, вспоминали без конца. Когда и это занятие исчерпало себя, принялись смотреть телевизор, мало понимая, что происходит на экране, и обмениваясь обрывочными фразами.
— Как думаешь, они и правда живы? — спросила Алена, имея в виду Верочку и ее сына.
— Думаю, да. Надеюсь на это, Алена, иначе мне и жить незачем.
— Я-то живу, — произнесла она задумчиво, со вздохом.
— Угу… — откликнулся он, соглашаясь и глядя на экран, и не понимая там ни бельмеса.
— А звонил, как думаешь, кто? Степка или Михайлов?
— Вот тут не знаю наверняка. Мы с Коротковым налоговую проверку в «Тагриус» организовали. Доложили, что Инга Витальевна, кстати, в прошлом имела судимость.
— Да?! Подобралась компания…
— Ага, так вот она сворачивает свою деятельность. Думаю, решила в теплые края податься. Верочкина квартира, видимо, была последним их делом. Только вот никто туда пока не заселился… Кстати, кровавые дела свои они вершили тесным кругом. Очень тесным.
— Инга эта самая, Михалыч, Степка в прикрытии, а еще кто?
— Секретарша пропала. Ребята из налоговой утверждают, что пропала неожиданно. С вечера еще работала, а потом, по слухам, просто не вышла на работу. Кадровичке Инга принесла ее заявление об уходе, напечатанное на компьютере. Как тебе?
— Думаешь, подчищают?
— Думаю, да, раз Инга собралась свернуться.
— Кто же тогда будет следующим? — Алена впервые за время их диалога обернулась к нему. — Уж точно не Степка, он ключевая фигура.
— Не знаю, Алена! Сам ничего не знаю! И так одни догадки. Брожу в полной темноте. Ни одной зацепки, ни одного факта, кроме косвенных… А это, по словам Короткова, одни эмоции.
Алена вдруг сорвалась с места и быстрым шагом подошла к окну. Резко отдернула тюлевую занавеску и с явным облегчением пробормотала:
— А вот
Своего тезку Назаров совсем не узнал. И в первое мгновение едва не ахнул, настолько тот стал похож на своего покойного отца. Высокий, темноволосый, голубоглазый, с приятной открытой улыбкой. Плечи широченные, мускулатура такая, что сквозь ткань пиджака проступает, и пожатие руки твердое и надежное.
— Здорово, дядь Саш! — Самойлов-младший облапил Назарова, так сдавив ему бока, что тот еле слышно застонал. — Постарел, постарел… А чего к нам так давно не заглядывал? Мам, я поужинал, а вы?
— Да, сынок… Ты давай переодевайся, у дяди Саши к тебе дело.
Самойлов-младший стянул с себя пиджак, рубашку и ушел минут на десять в душ. Вышел оттуда с зачесанными наверх влажными волосами, свежевыбритым подбородком и с удивительно трогательной Ванькиной улыбкой.
— Как же ты похож на отца! — не выдержав, воскликнул Назаров. — Просто одно лицо.
— Мама вам уже все рассказала? — спросил тот, присаживаясь на диван рядом с Сан Санычем.
— Да. Рассказала. Только и я ей кое-что рассказал. И наши с ней повествования удивительным образом переплелись, Саша. Ты вот послушай меня сейчас, а потом мы уже вместе подумаем, что можно и нужно будет сделать.
Сан Саныч почти слово в слово повторил свой рассказ. К финалу так разнервничался, что принялся расхаживать по их тесной гостиной, совсем не замечая, как от его тяжелых шагов позванивает хрусталь в старомодной стенке.
Самойлов слушал, почти не перебивая. Пару раз задал вопросы по существу, а все остальное время лишь молча внимал.
— Вот такие дела, прикинь! — Назаров остановился против дивана, где сидел Саня Самойлов. — Что делать теперь, а?!
— Подведем итоги, дядь Саш, — задумчиво проговорил Самойлов-младший, пощипывая себя за правое ухо, в точности повторяя излюбленный жест отца. — Кто-то, по подозрениям Михайлов, звонит Хитцу с требованием выкупа…
— Почему Михайлов, а не Степка? — встряла Алена.
— Не станет Баловнев рисковать своей карьерой и башкой таким вот наглядным образом. Думаю, что он сейчас совершенно спокоен и доволен собой. Операция по продаже последней квартиры завершена успешно. Налоговая проверка никаких нарушений не нашла. Все чисто. Большая жирная точка в их бизнесе, думаю, поставлена. К чему ему так откровенно рисковать? Он совершенно точно полагает, что последние жертвы их махинаций мертвы.
— А Михайлову? — не хотела успокаиваться Алена и, невзирая на протест сына, закурила. — Ему-то зачем рисковать?
Назаров и Самойлов-младший переглянулись.
— А если предположить, что это его месть, — вставил Назаров, останавливаясь у той самой фотографии, что сделала Ольга в канун их последнего общего Нового года. — Секретарша исчезла бесследно. Наверняка девчонку убрали, чтобы не наболтала лишнего. Если они и в самом деле решили свернуть свой кровавый бизнес, то уместно предположить, что они начнут избавляться от балласта. Секретарша не могла не знать, она сидела в приемной, и все легальные и нелегальные клиенты шли именно через нее. Михайлов водитель, он наверняка избавлялся от трупов. А Инга Витальевна и Степка снимали сливки. Думаю, таким вот образом распределялись роли.