В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 3
Шрифт:
– Извини меня, но ты совсем не выглядишь удрученной и подавленной. Как будто это не с тобой произошло. И между прочим подделать записи в истории болезни за определенную плату не так уж и сложно. А учитывая какие у Него возможности и связи… Элл, что он тебе наговорил? Ты поэтому сейчас такая?
– Кажется, кто-то пересмотрел мыльных опер! И ты сейчас реально бредишь! – не знаю как, но что-то удержало меня от соблазна выдернуть руки из цепких пальцев подруги. Хотя слабость или лёгкий разряд нервной дрожи царпнул суставы с фалангами до импульсивного
Я смотрела в её упрямое лицо и не верила собственным глазам. Она действительно думала, что говорит, всё, как есть, будто только ей одной известна скрытая от всего мира правда. И не важно, что существуют прямые доказательства и куча свидетелей. Новая идея фикс затмит любую здравую логику и рациональное мышление.
– Это с тобой что-то не так! Я тебя совершенно не узнаю! Не хочешь замечать в упор столь очевидные истины! Он уже обработал тебя до основания и полностью перепрошил мозги? Что он вообще с тобой сделал?
– Сэм, я только что перенесла операцию, вышла из наркоза, проспала под сильным снотворным и обезболивающими. Какой ты вообще надеялась меня здесь увидеть? Танцующей по палате акробатический рок-н-ролл? Я даже в туалет без чужой помощи не могу сходить!
– Тогда почему ты не допускаешь возможности, что у тебя могла была нормальная беременность?
– Потому что при нормальной беременности не теряют за считанные минуты три пинты крови! И на вряд ли станут делать лапароскопию, когда можно было бы обойтись обычной чисткой! Ты понятия не имеешь, о чём говоришь и что на самом деле произошло! Хватит выдавать свои фантазии за действительное! Забыла, чем это закончилось десять лет назад и во что всё это вылилось теперь?
Сэм неожиданно выпрямилась и даже слегка повела головой, но не отшатнулась. Резко побледневшее лицо неосознанно перекосило несдержанным перебором противоречивых эмоций от внутренней борьбы за желание поверить услышанному и увиденному. Она то ли пыталась скривить губы в ироничной усмешке, то ли вернуться в прежнее более уверенное и стабильное состояние. Как будто я только что всего парой фраз разбила в дребезги её столь идеальное уравнение. Она же так была уверена. Во всём!
Только мне сейчас было как-то всё равно. Не ей читать мне нотации, копаться в моих психических отклонениях и уж тем более ставить мне какие-то диагнозы! И конечно не после её исчезновения на несколько последних недель.
Господи, я только сейчас поняла, что прожила половину месяца практически одна, сама с собой! Мне даже не с кем было поделиться о том, что происходило со мной, что ты со мной вытворял, как я всё это переживала и каким чудом не сошла с ума… У меня не было никого близкого, кроме тебя! Но и тебе я ничего не могла рассказать, потому что ты лишил меня на это прав. Хотя, кому, как не тебе знать, что со мной. Ты даже не пришёл ко мне сюда, чтобы проведать свою сломавшуюся игрушку. А ведь я ждала именно тебя! И, видит бог, до сих пор жду и хочу этого, что даже готова защищать тебя перед лучшей подругой!
Да,
– А как же Брайан? – её голос ощутимо осип, но так и не дрогнул.
Чтобы Сэмми Грин окончательно повергнуть на колени, это не известно кем надо быть.
– А что Брайан? – и это тоже было странным. Ведь я ничего не испытывала, когда думала, что это был несостоявшийся ребёнок Степлтона. Я вообще об этом ещё ничего не думала.
Хотя, что тут думать? Вся правда в том, что это не была беременность в общепризнанном понимании! Грубо говоря, она ею и не была, исправить её было бы нельзя! Она была обречена изначально, так что… хватит мне еб*ть мозг!
– Тебе не кажется, что он вправе знать об этом? Я уже не говорю о том, что… окажись эта беременность нормальной и её каким-то чудом удалось бы спасти и сохранить… Ты что, ничего бы ему не сказала?
– Мы не планировали с Брайаном заводить детей в ближайшее время. Я к такому вообще не была готова ни тогда, ни теперь. И единственное, что я могу сейчас сказать по этому поводу… Будь это выкидыш и если бы я потеряла его ребёнка, думаю… на вряд ли бы я стала как-то иначе переживать данную потерю. Я даже не уверена, захотела бы я вообще его оставлять.
– Ты это серьёзно? – ахнула Робин из противоположного угла палаты.
Но ни я, ни Саманта не обратили на её присутствие абсолютно никакого внимания. Мы слишком были поглощены своими собственными демонами, чтобы отвлекаться на какие-то несущественные звуки и чужие телодвижения.
– Это явно говорит не та Эллис, которую я когда-то знала!
– А ты уверена, что ты так хорошо её когда-то знала? Да и что ты вообще могла о ней знать?
– Значит это всё? Для тебя Брайан – вчерашний день? И он вообще здесь ни при каких делах? Я правильно ВАС поняла?
– Бога ради, Сэм! Ты выбрала не самый удачный момент для драматизации всей ситуации! И если говорить откровенно, это только наше с Брайаном дело!
– То есть, ты всё-таки ему скажешь? Потому что ты обязана это сделать! Эллис, он должен знать!
И почему все только и говорят, что я должна или не должна делать? У меня остался хоть какой-то неприкосновенный уголок в моей личной жизни, где я могла принимать решения только за себя?
– Конечно скажу. – достаточно убедительным для тебя голосом, Сэмми? – Но только тогда, когда посчитаю для этого нужным сама!
– Прости, Элл, что сорвалась, просто… Я реально переживаю за тебя и тем более из-за того, что ничего не могу сделать, чтобы хоть чем-то помочь. Меня это буквально убивает, выводит из себя и я… попросту зверею! – Сэм даже закрыла глаза и демонстративно сжала пальчики обеих рук в кулаки, выдавливая сквозь стиснутые зубы немощный стон. Судя по всему, это должно было быть звериное рычание. – Только вся проблема в том, что это единственное, с чем мне сейчас приходится мириться. Я ещё никогда не попадала в подобное положение! НИКОГДА!