В любви и на войне все средства хороши!
Шрифт:
Несколько растерявшись от столь стремительно развивающихся событий, я только и успела окликнуть её с последним вопросом:
— Тильда! А мой сосед…
— Эрих Ленц, лекарь высшей категории. Не беспокойся, он сейчас на ночном дежурстве. Завтра с ним познакомишься, а пока устраивайся и спи.
— Спи — это хорошо, — пробормотала я себе под нос. — А где?
С сомнением покосилась на единственный тюфяк и тяжело вздохнула. Нет уж, чужую кровать точно занимать не буду. Неизвестно ещё когда этот лекарь с дежурства вернётся и в каком состоянии, а тут я у него развалилась —
Лучше подожду немного. Мне там, вроде как, матрас обещали. Или, на крайний случай, просто посижу у одного из костров до рассвета. Вроде, не так долго уже осталось. Плащ у меня добротный и тёплый, так что сильно замёрзнуть не успею.
Однако не успела я положить свои вещи на облюбованное место у противоположной стенки шатра, как полог повторно откинулся и внутрь вошли несколько солдат: двое несли лежак, ещё один скатку с тюфяком, одеялом и подушкой. Следом за ними проскользнула молодая девушка, прижимая к груди внушительную стопку белья.
Неужели это всё мне? Как оказалось, нет. Моей там была ровно половина и содержала в себе: постельные принадлежности, два полотенца, форменное платье для работы в лазарете, фартук, плотную длинную ночную рубашку и простое нижнее бельё. Судя по всему проблем со снабжением у них нет. Только с магией. И войной.
Точно такая же по высоте стопка нашла своё место на тюфяке моего соседа по жилью, только, полагаю, с мужской одеждой.
Уля, так представилась девушка, оказалась помощницей интенданта. Выдав мне всё полагающееся обеспечение, и извинившись за спешку, попросила заправить постель самостоятельно. Причин для отказа я не видела, и без того понимая, что сейчас девушка носится с вновь прибывшими, как «в попу раненая рысь». Поэтому согласилась всё сделать самостоятельно без возражений и капризов.
В благодарность Уля предложила обращаться к ней, если понадобится что-то ещё. А я, пользуясь удобным случаем, выложила свою просьбу насчёт верёвки и плотного куска ткани для ширмы. Задумчиво кивнув и пообещав завтра что-нибудь придумать, помощница интенданта пожелала мне доброй ночи и убежала по своим делам.
А я, уже с заметно возросшим оптимизмом оглядев своё временное пристанище, быстро приготовила спальное место и одежду на завтра. Дорожную сумку, за неимением собственного сундука, пока положила рядом с изголовьем. На том и успокоилась.
Уже собираясь переодеваться на ночь и ложиться спать, я оглянулась на лежанку своего пока ещё незнакомого соседа по шатру и тяжело вздохнула. Мне часто говорили, что инициатива наказуема и нельзя ничего делать без просьбы со стороны. Да и вообще лучше думать побольше о себе, а не заниматься никому не нужным альтруизмом. Но не могла я оставить всё как есть. Не могла и всё тут.
Вот как представлю, что усталый мужчина придёт с ночного дежурства, а ему тут ещё и постель себе застилать, так жалость в душе и просыпается. Поэтому отбросив последние сомнения и робко вякнущий голос рассудка, я пересекла шатёр и споро заправила походную постель. Накрыв
Больше всего почему-то боялась, что кто-то сейчас зайдёт и застанет меня за этим занятием. Как будто нечто постыдное делала, а не простое доброе дело. Но на моё счастье посетителей больше не было. Видимо, и без того у людей забот хватало. Большинство уже спали после тяжёлого дня, а те, кому по долгу службы и работы приходилось бодрствовать, давно уже обо мне забыли, поглощённые более неотложными делами.
Закончив застилать бельё, после недолгого раздумья, убрала и тарелки с давно высохшей едой с импровизированного стола. Объедки счистила в помойное ведро, стоящее с внешней стороны шатра.
Его я заметила не сразу. Лишь когда вышла в надежде спросить у кого-нибудь, куда я могу выбросить мусор, заметила небольшую загородку с нужной мне ёмкостью. Сюда же, видимо, можно было ходить по нужде, буде таковая внезапно случиться ночью. Сделав себе зарубку на память завтра подробно расспросить Тильду о местах личной гигиены, я довольная вернулась обратно в шатёр.
Мне даже показалось, что внутри стало как-то уютнее. Хотя, вполне возможно, что я просто надумываю себе это в попытке побыстрее приспособиться к походным условиям жизни. Как бы то ни было, теперь, по крайней мере, здесь не будет пахнуть несвежей едой.
На этой оптимистичной мысли я, вполне довольная собой и прошедшим днём, быстро переоделась в ночнушку и юркнула под одеяло. С непривычки тюфяк показался чересчур жёстким. Зато одеяло хоть и было довольно тяжёлым и к тому же немного кололось даже через пододеяльник, грело просто замечательно!
Но ещё больше меня грела мысль, что возможно, уже завтра я, наконец-то, смогу увидеть того, ради которого проделала столь долгий путь и презрела опасности военных будней.
Да что там, с кафедры лекарей я уходила чуть ли не со скандалом, выбивая себе направление на военную службу.
Не хотели меня отпускать, ох, как не хотели! Я даже и не поняла почему, если честно. Но свою цель видела чётко и шла к ней напролом, невзирая ни на какие препятствия. Потому что просто хотела быть рядом с тем, кто мне дорог.
И вот завтра… уже завтра!
Крепко зажмурившись и чувствуя себя проказливой девчонкой, я снова, как когда-то в детстве, тихо прошептала:
— Я сплю на новом месте, приснись жених невесте!
Глава 2
Утро выдалось двояким, принеся как приятные новости, так и печальные. Причём, печальных было две. Первая состояла в том, что сегодня рано утром снова произошла крупная стычка, а значит, скоро будут подвозить раненых. Вторая новость была неприятной только для меня: оказалось, что тот, кого я так надеялась встретить в лагере, неделю назад ушёл в составе сопровождения обоза фуражиров.
Приятная же была в том, что совсем скоро, в течение нескольких дней обоз уже ждали обратно. Поэтому я решила сильно не расстраиваться, все силы пока бросив на ознакомление с планом лагеря, обстановкой полевого госпиталя и своими непосредственными обязанностями.