В мечтах о любви
Шрифт:
– Да, сложно все, конечно. Нужно помнить главное, деточка, что прошлое уже не изменить, а вот настоящее в наших руках и от него зависит будущее. Вам решать, каким оно будет. Нужно действовать, Эля!
– Но он же…
– Понимаю, полнейший идиот, но, поверьте, с возрастом это тоже проходит у многих, лечится потерями и болью, правда, не всем помогает, но тут уже просто нужно проверить.
– Не хочу я ничего проверять, эта страница моей жизни перевернута.
– В любимой книге можно и вернуться на прочитанные страницы и убедиться, что не пропущено самое важное.
– Я подумаю, – сдаваясь, усмехнулась я, Августа умеет доходчиво объяснять. – Пожалуй, мне пора. Была очень
Всю дорогу в отель я думала о разговоре в кафе, а, когда увидела его в холле Гранд-отеля, мысли все разлетелись.
– Эймон! Ты откуда здесь? – я с разбега бросилась в раскрытые мужские объятия.
– Я с миссии и сразу к тебе, так соскучился, дорогая моя!
– Очень рада, что не забыл про меня, – кокетливо посмотрела в серо-зеленые глаза мужчины и снова залюбовалась обожанием, отраженным в них. Так на меня смотрел только… а, да не важно уже, снова одернула себя.
– Я о тебе всегда помню, еще до встречи с тобой уже полюбил тебя, моя богиня! – эти бескомпромиссные слова и совершенно порой безумные взгляды заставили меня обратить внимание на Эймона.
Почти год назад я изучала материалы по мирам духов для одной из постановок, но информации было недостаточно. Тогда мне и посоветовали обратиться к опытному демонологу (некоторые называли его одержимым).
Эймон обожал всякие древности, раскопки, без ошибок мог определять из какого мира дух, какую информацию можно узнать у него. До встречи с этим мужчиной мне всегда казалось, что демонологи занимаются чем-то бесполезным, но нет. Оказалось, что они с помощью духов могли найти пропавших людей, древние ценности и артефакты, предупредить об опасности, и многое другое. Один раз по предупреждению духа-хранителя Эймон спас от наводнения целую деревню. А еще мужчина был просто демонически хорош. Высокий, подтянутый, я бы даже сказала жилистый, его длинная шея и резко очерченный подбородок, впалые щеки, острые скулы, тонкий нос и глаза с прищуром под темными бровями создавали двоякое впечатление. Вроде не красавец, но глаз не оторвать. Слегка волнистые русые волосы, зачесанные назад и открывающие высокий лоб, добавляли небрежности и привлекательности образу. Но, главное, все же взгляд, цепкий, пристальный, заставляющий волноваться все ли в твоем виде в порядке, постепенно захватывающий сознание.
Когда мы в первый раз встретились, Эймон тут же признался, что теперь не сможет дышать без меня, что я та, которую он так давно искал. Он просто не оставил мне выбора. Он-то не отпускал меня… Даже уезжая по работе, всегда оставался на связи, беспокоился о моем самочувствии, настроении, спрашивал хорошо ли у меня все, не обижает ли кто. Он просто поглотил меня. И мне это нравилось. После истории с Генри именно такого всестороннего обожания мне и хотелось. Рядом с Эймоном я забывала обо всем и обо всех.
– Я рада, что на завтрашнее мероприятие могу пойти с тобой, а то я все одна, да одна, – закинула удочку, когда мы поднялись в номер, но ответ все же знала заранее. При всем своем обожании, Эймон терпеть не мог светские рауты, он бежал от любого внимания журналистов, как от огня.
– Дорогая моя, – что еще раздражало, он не называет меня по имени, чаще всего так или богиней, – ты же знаешь, мне это все не нравится.
– Ради меня, – обвила его крепкие плечи руками и заглянула в глаза.
Мой призыв поняли, как сигнал к действию, и больше говорить было бесполезно. Какие уж тут слова, когда на тебя налетает такой чувственный вихрь. Что ж, пойду сама, мне не привыкать. Может, и к лучшему, не будет потом ревнивых высказываний, что я улыбаюсь всем вокруг. Что поделать, с хмурым лицом сложнее добиться успеха. Улыбка – часть моей профессии.
Утром
– Не снимай его, он убережет тебя от чужих взглядов, – надевая украшение мне на руку и серьезно глядя мне в глаза, произнес Эймон.
– Хорошо, – спорить не стала, но носить эту не очень симпатичную штуку все равно не хотелось. Ничего, потом уберу в сумочку.
Собираясь на мероприятие, не стала выбирать слишком строгий наряд, все же собрание не совсем рабочее, тем более у меня сегодня праздник. Надела персиковое с золотистым блеском платье в пол со складками по подолу и открытыми плечами, жесткий корсаж с широкими лямками придавал четкости моей осанке, оставляя руки открытыми по моде, а ниспадающая фалдами ровная юбка создавала ощущение, что я выше, чем есть на самом деле. Высокая элегантная прическа и легкий грим добавляли образу необходимой строгости и возраста. Без грима меня до сих пор принимали в лучшем случае за помощницу постановщика, а не за ответственную самостоятельную и даже известную в определенных кругах личность.
– Ты сегодня, как статуя богини, освещенная теплым пламенем, – глядя на меня проговорил Эймон. Я еще раз уточнила, не передумал ли он, может все-таки пойдем вместе, но в этом вопросе он был как всегда непреклонен.
Напомнил только, чтобы браслет не снимала. И спасибо, что напомнил. Я как раз чуть не забыла снять это украшение, оно будто пригрелось на моем запястье. Выйдя из номера, с трудом стянула ужасно холодную змею с руки и, передернувшись от неприятных ощущений, засунула эту гадость в сумочку. Как бы ее не потерять или лучше все же потерять… Странная штука. И под нежный, но стильный образ совсем не подходит.
Вступив в огромный зал, наполненный хрустальным блеском и жужжащим шумом разговоров, которые не могла заглушить тихая классическая музыка, огляделась. Где-то здесь должен быть директор нового иллюзиума, который открыл господин Нолан в Несанете. С Джеймсом у меня установились вполне дружеские отношения. Когда я приехала в Виджету, он действительно во всем меня поддержал, мне предоставили шикарную квартиру, правда жить в ней было не слишком комфортно, как в музее. Работать на Нолана было легко, ко мне с первых дней относились уважительно, актеры и помощники вели себя профессионально и даже как-то почтительно, но слишком уж отстраненно. Мне не хватало отдачи, волнения, экспериментов в работе. Все четко и выверено, скучно и канонично (когда рассказывала Кеншину о своей работе в Виджете, он только кивал головой и усмехался). В Несанете я надеялась на перемены, на другой стиль в работе, у меня проснулось желание творить. Даже Муз встрепенулся здесь, вновь захотелось мечтать о любви и писать.
– А вот и вы, красавица моя! – ко мне на встречу, буквально разрезая толпу, широкими шагами двигался крупный средних лет мужчина, с блестящей лысиной на голове, как будто специально начищенной для особого лоска под яркими переливами света хрустальный люстр, но даже этот великолепный блеск затмевала его яркая, обезоруживающая улыбка. – Ох, как я рад, как я рад! – мужчина обхватил мою руку своими и затряс весьма активно, но на удивление бережно.
– Господин Оунер, наконец мы увиделись, – я тоже не скрывала радости от встречи, новый директор произвел приятное впечатление еще при переписке, теперь же можно было убедиться, что впечатление не обмануло.