В моей голове

Ли Плат

Но ведь для настоящего убийства должен быть серьезный повод. Гораздо серьезнее ссоры из-за игры.

Белинский вернулся за стол. На нем лежал листок с надписью на самом верху «Список подозреваемых». Кроме имени единственного свидетеля там никого не было.

Щелкнул металлический язычок на баночке с энергетиком. В нос Макса ударил сладкий запах апельсина.

«Будем считать, что в нем витамины», – хихикнул его голос в голове.

«У тебя точно будет язва. Она отлично подойдет к твоей будущей астме», – добавил уже другой

голос, больше похожий на его отца.

В кабинет зашел невысокий мужчина, на ходу стягивая с седых волос шапку. На улице шел снег, поэтому его густая борода была влажной. Некоторые снежинки еще не успели растаять, поэтому сейчас седины на бороде казалось больше. Очки запотели от теплого воздуха в здании.

Он часто дышал после подъема по лестнице на четвертый этаж.

– Здравствуйте! – произнес он приятным голосом.

Максим оторвался от своих дел и, посмотрев на него, улыбнулся.

– Даниил Дубровин, – мужчина протянул следователю руку, – свидетель.

– Да, я узнал вас, – Макс поднялся и пожал его ладонь. – Доброе утро!

– Да какой уж там, – полусерьезно выдохнул Даниил, – Хорошее утро у следователя на допросе не встречают.

Максим усмехнулся и взял со стола диктофон, блокнот и ручку.

– Спасибо, что согласились дать показания еще раз. Куртку можете повесить во-он туда, – он указал на вешалку в углу кабинета.

Мужчина скованно кивнул и направился туда.

– Надеюсь, что помогу вам. Жаль мне эту девочку. Она так плакала, – он повесил куртку на крючок. – Вам удалось ее разговорить?

– Нам нельзя обсуждать детали дела. Даже со свидетелями, – объяснил следователь.

Дубровин засмущался еще больше, но кивнул.

Макс двинулся в сторону кабинета для допросов и пригласил свидетеля идти за ним.

Дубровин шаркал ботинками о старенький линолеум. В привычном здесь шуме это никто бы не заметил, но в утренней тишине шуршащий звук соприкосновения обуви и напольного покрытия могли услышать даже на верхних этажах.

– Но, думаю, вам будет интересно, что ваше алиби мы подтвердили. Вы действительно были не в городе в момент, когда все произошло.

– Я же вам говорил, – произнес мужчина тоном, каким говорят дети, когда радуются, что были правы, а взрослые – нет.

Изначально Макс планировал побеседовать с Даниилом в комнате для допросов, но по пути ему вспомнилось, каких обычно людей туда ведут. Как правило, это чистая формальность, ведь и так уже ясно, кто что украл/разбил/убил и так далее. Белинский пожалел и без того напуганного старика, поэтому повернул в сторону комнаты отдыха.

– Какая уютная у вас комната для допросов, – удивился Дубровин, зайдя в помещение.

Там стояли два не самых новых дивана, между ними был невысокий столик. Сама комната была маленькая и темная, окон в ней не было. Единственным источником света была люстра, которую пожертвовал сюда Итанов, когда делал в своем доме ремонт. Это

была единственная здесь роскошь. Но Максу там нравилось, так что он согласился со свидетелем:

– Да, уютная.

Он указал рукой на диван, а сам сел напротив.

Даниил прокряхтел, пока присаживался.

– Итак, Даниил, – Максим мельком заглянул в блокнот, – Юрьевич. Я включаю диктофон, – Макс положил маленькое устройство на стол, – и я попрошу вас еще раз рассказать все в деталях.

– Ну, что ж. Надо, так надо, – мужчина взвалил на колени свои большие предплечья. Его ладони сплелись между собой и теперь напоминали маленький валун.

Он дважды прокашлялся и начал:

– Я возвращался из соседнего города в наш. Поехал этой дорогой, потому что живу почти на окраине. Купил там домик пару лет назад по дешёвке. После смерти жены, знаете, как-то не хотелось оставаться в том доме, где мы жили. А в соседний город я ездил к дочке, у меня недавно внук родился. Они мне говорят «Переезжай к нам, переезжай», а я не еду. Ну зачем их теснить, правда?

Макс чуть улыбнулся.

– Я не компетентен в таких вопросах. Давайте вы опустите детали поездки и начнете с момента, как въехали в наш город.

– А, хорошо, – покорно кивнул тот, чуть поерзав на стуле. – Ну, как я и сказал, я выбрал эту дорогу, потому что она удобнее. Я всегда по ней катаюсь, и часто вижу возле замка подростков. Иногда они на велосипедах, иногда на машинах. Как-то видел на мотоцикле. Не разглядел марку, но и гудел же он, просто ужас. Я даже в своем дворике слышал.

– Даниил…

– Да, да, девочка, – он закивал и вытер губы тыльной стороной ладони, словно только что выпил стакан молока, – ну, вы знаете… Она сидела почти у самой дороги. Я бы не заметил ее, если бы не посмотрел в сторону замка. Не знаю, почему вдруг захотел посмотреть, но посмотрел. Сначала думал, что мне показалось, но потом остановился.

– Как она сидела? На ней была куртка?

– Да, куртка была. Красная такая, мех на капюшоне, зима же! – он невесело усмехнулся. – Шапки не было, но это я уже потом понял. Она прям сидела на земле, а колени обхватила руками и качалась вперед-назад. Я, значит, остановился, осмотрелся по сторонам, а то, знаете ли, вдруг это был трюк, чтобы выманить меня из машины и ограбить! Там ведь за деревьями могли сидеть и какие-нибудь люди.

– Вы правы, осторожность превыше всего, – кивнул Белинский. – А сколько времени было, вы не помните?

– Точно нет, но от дочери я, значит, выехал почти в девять. Думаю, было около десяти.

Следователь кивнул и записал это в блокнот.

– Так вот, потом я все же вышел. И услышал, как она плачет. Очень тихо, но всхлипывала громко, я даже, значит, на секунду подумал, что она икает. Такой вот всхлип был.

Мужчина вздохнул и облизнул высохшие губы. Его рука непроизвольно потянулась к седым волосам и провела по ним.