В Москве полночь
Шрифт:
Караульный на КПП успел хватить полкружки до заступления на пост, ему было почти хорошо, но недостаточно, и он с легкой завистью прислушивался к задушевному шуму, который долетал из распахнутых окон караулки. К начкару пришел прапор, заведующий оружейным складом. И карманы у него оттопыривались — наше почтение!
Размечтавшись о том, как он будет добирать свое после смены, караульный не заметил дежурного по части, вечно хмурого капитана.
— Спишь, срань,
— Что вы, товарищ капитан! — вскочил караульный. — Задумался, товарищ капитан.
— Открой ворота, ублюдок, — сказал капитан, зевая, — я ужинать поехал.
Разгонный уазик, мигнув красными огнями, скрылся в сопках. Из кустов выбрались два воина, проводили взглядом машину.
— Хенде хох! — сказал караульный. — Пропуск!
И постучал пальцем по кадыку.
— Редькину несем! — сказали воины. — Он тебе покажет пропуск, взяточник…
Редькин был сержантом, разводящим, и караульному пришлось смириться с горькой мыслью, что пропускные сто граммчиков пролетели мимо. Он стал считать в уме, сколько дней ему осталось до дембеля, до возвращения в большой город на Волге. Скучно было служить тут, в большом сибирском селе. За полтора года один раз возили в Красноярск, на концерт…
У ворот замигала фарами машина. Караульный подумал, что вернулся дежурный по части, удивился, но ворота открыл. Из затормозившей санитарной волги высунулся врач в халате и спросил:
— Дежурный по части на месте? Ужинает… А начкар?
В убогой, с голыми стенами караулке, провонявшей смазкой и портянками, веселье было в самом разгаре. На столе с селектором бугрилась газета, и сержант, разводящий, на ней дробил жареную рыбу. Лейтенант, начальник караула, уже форменную куртку до пупа рассупонил, прапорщик едва успевал подливать приятелю. В этот самый момент и появился в дверях чернявый военврач в белом халате.
— Привет, служивые! Где заболевший воин?
— У н-нас больных н-нет, — сказал лейтенант.
Подумал, застегнулся и водрузил на голову фуражку.
— Н-не болеют. Климат здоровый.
— Ошибочка, наверное, вышла, — сказал прапорщик, осторожно подмигивая Акопову. — От нас насчет больных не звонили. Или не в ту часть попали.
— Вот именно, не в ту, — кивнул начкар, роняя фуражку.
— Думаю, летуны вызывали, — встрял сержант. — Только у них сверток с дороги направо, а у нас налево, И чуток дальше. Да, летуны… А тут, извините, противовоздушная оборона.
— Чертова работа, — пригорюнился военврач. — У летчиков я тоже был. Нет у них больных. Ну, где искать прикажете?
— А что с больным? — спросил прапорщик.
—
— Да плюньте вы, — сказал прапорщик. — Ну, рвет… Эка невидаль! Перепил, должно быть, пацан. И вот из-за таких обормотов людей гоняют по ночам, бензин жгут. Садитесь лучше с нами!
— Вот именно! — поднял мокрое лицо лейтенант. — Пошла она в задницу, ваша работа…
— Не знаю… — замялся Акопов. — Неудобно на халяву. Однако, спирт найду. А насчет закуски…
— Организуем! — сказал сержант.
Он выскочил из караулки и резво помчался к оружейному складу. Через минуту от склада столь же резво в направлении столовой побежал часовой.
Волга сдала назад и приткнулась к самым дверям склада. Акопов отсутствовал минуты две, не больше. Вернулся с флаконом спирта, незаметно опустил прапорщику в карман связку ключей. Едва волга успела встать на прежнюю позицию у крыльца караулки, из столовой вернулся доблестный часовой, бережно прижимая к груди промасленный газетный кулек.
— За здоровье всех служащих и путешествующих! — поднял кружку Акопов.
— Под-держиваю! — сказал начкар. — Дай я тебя поцелую, медицина! Редькин, а ты налей пареньку… Ему небось ску-учно на посту. Скучно, брат?
— Скучно, товарищ лейтенант! — преданно сказал часовой, с хрустом дробя молодыми зубами рыбий хвост.
— А службу все р-равно… исполнять надо! — покачал пальцем лейтенант. — Иди, брат… И служи чес-стно!
Через несколько минут Акопов поднялся.
— Спасибо, мужики, но, как ни приятно, пора и честь знать. Мне еще больного искать…
— В село не подбросишь? — спросил прапорщик.
— С удовольствием, — сказал Акопов.
Выходя из караулки, он оглянулся. Лейтенант уже спал, уткнувшись козырьком фуражки в объедки. Сержант торопливо прибирался — вскоре должен был вернуться с ужина дежурный по части.
Перед выездом из села на тракт Акопов перебрался в салон, отдал прапорщику «дипломат» с деньгами, хлопнул по плечу:
— Вот ты и миллионер! Не боялся, что обманем?
— А чего бояться, — с превосходством засмеялся прапорщик. — Я гражданских в таких делах не боюсь. Потому что один не затеваюсь… Если бы вы денежки мимо пронесли… Или, к примеру, со мной что случится — далеко не уедете. В крайнем случае — до Дивногорска. А там Енисей глыбокий!
— Добро. Вот и проводишь до Енисея.
Акопов упер в живот прапорщику ствол, толкнул на мешки, сваленные между сидениями.
— Поехали!