В начале было Слово
Шрифт:
«сперва разрушим все, что есть – затем подумаем, что будет».
Отношение нему в массах было диаметральным.
Одни вдыхали свежий ветер перемен, считали «Ленинец» Газетой и принимали его за истину в последней инстанции.
Другие полагали идеологический
При «Ленинце» с давних времен существовало сильнейшее русское литобъединение, руководимое по линии ВЛКСМ писателем Рамилем Гарафовичем Хакимовым.
Человек талантливый и цельный, он вывел в литературу немало моих земляков.
(Например, из года в год в местном «Башкнигоиздате» выходили составленные им сборники прозы молодых авторов, конструктивно именовавшиеся «Истоками».)
Я писал о том в своей юбилейной статье для «Вечерней Уфы».
Моя первая прозаическая публикация в 1991 году – рассказ «Место для года» в той же газете – произошла при содействии Рамиля Гарафовича и с его вступительным словом.
Но увы!.. В те времена Хакимов уже был нездоров, устал от подвижнической (и не всегда благодарной!) работы, насмерть перессорился с БО СП и – будучи умным – наверняка понимал как бесперспективность прежних методов, так и отсутствие новых.
И потому в те дни литобъединением при «Х***це» заправлял другой человек.
* * *
Его нет на этом свете, но я не могу писать с пиететом.
Он был литературным критиком при «Вечерней Уфе».
В позднейшие времена вел некий «Литальманах» уже там, выпускал какие-то окололитературные сборники под странноватым для творческого процесса названием «Сутолока».
(Сутолокой в Уфе именуется малый приток Агидели – вонючая речка, протекающая через старую часть города и исконно служившая сливом для отхожих мест частного сектора…)
Будучи (возможно) талантливым, критик не допускал в окружающих миллиметрового расхождения со своими взглядами. И, получив волю в те времена, которые без устали проклинал, всех инакомыслящих не то что загнал бы в лагеря, а расстрелял сразу и на месте.
Когда в 1993 году издательство «Китап» выпустило мою первую книгу «Запасной аэродром», где в повести «Девятый цех» я вскользь нарисовал перспективы демократической вакханалии, он опубликовал немотивированно разгромную рецензию, после которой мне не хотелось не только писать, но даже жить.
В литобъединении при нем литературой уже не веяло; там шли одни околополитические баталии.
Все, что Рамиль Гарафович Хакимов создавал невесть сколько, как бы Белинский
Этого человека под реальной фамилией Айдар вывел в своем романе; больше о нем говорить не хочу.
* * *
С Хусаиновым мы познакомились не слишком хорошо.
Точнее – совсем плохо.
В те времена я был глуп, Айдар – молод; мы повелись на перестроечную демагогию и ругались попусту.
Хотя сам я никогда не отличался априорной злобой к окружающим, а мой друг всегда был таким, что от одной его улыбки светлеет на душе.
Думать о прошлом неприятно, вспомнил я все лишь для того, чтобы в очередной раз повиниться перед Айдаром Хусаиновым за все свои ненужные слова.
От ошибок не застрахован никто; истинно человеческой является способность их признавать.
* * *
По-новому нас свел Литинститут, где Хусаинов учился парой лет позже меня.
Однажды я зашел в комнату нашей литобщаги – уже не помню, к кому и зачем – и среди сидящих увидел знакомое лицо.
– Айдарка… твою мать… Это ты?..
Суффикс я употребил лишь потому, что имя Айдара – как и большинство тюркских – не имеет уменьшительного варианта, а упоминание чьей-то матери… Ну не хватило нормативных эмфатических средств для выражения эмоций, захлестнувших меня от радости нежданной встречи.
– …Мать твою, Витя… А это – ты??!!!..
Дальше последовала немая сцена, сопровождавшаяся пожатиями рук, взаимными объятиями и скупыми мужским поцелуями.
Хозяева комнаты наблюдали с пониманием
Ведь только дураки полагают, будто художники должны испытывать взаимную ненависть.
– Послушай, а что мы с тобой тогда делили?
– спросил Айдар, сверкая повлажневшими глазами.
– Не знаю, черти бы меня взяли,
– пробормотал я.
Я и в самом деле не мог понять, почему мы, два умных человека, не могли рассмотреть друг в друге хорошего, а отмечали лишь плохое с подачи того самого немытого «Виссариона».
* * *
Потом, уже в Уфе, мы стали встречаться с Айдаром по разным поводам и в СП и просто так – и всякий раз он делал мне добро.
Например, благодаря ему передача «Книжный дом», идущая на местном ТВ, рассказала о моей второй книге «Ошибка», основанной на одноименном романе.