В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет.

Маршак Самуил Яковлевич

Об этом хорошо говорит в своем стихотворении один из таких «стариков» — Евгений Евтушенко:

…Приходят мальчики, надменные и властные. Они сжимают кулачонки влажные И, задыхаясь от смертельной сладости, отважно обличают мои слабости. Спасибо, мальчики! Давайте! Будьте стойкими! Вступайте в спор! Держитесь на своем! Переставая быть к другим жестокими, быть молодыми мы перестаем… Я возраст ощущаю со стыдливостью. Вы —

неразумнее, но это не беда. Ведь даже и в своей несправедливости вы тоже справедливы иногда. Давайте, мальчики! Но знайте: старше станете, и, зарекаясь ошибаться впредь, от собственной жестокости устанете и потихоньку будете добреть. Другие мальчики, надменные и властные, придут, сжимая кулачонки влажные, и, задыхаясь от смертельной сладости, обрушатся они на ваши слабости… [51]

51

Из стихотворения Е. Евтушенко «Давайте, мальчики!».

(«Новый мир», июль 1962 г.)

Оглядывая вступающие в строй новые пополнения поэтов, нельзя не радоваться. Во всяком случае, средний уровень их значительно выше уровня дореволюционной поэзии, в которой очень большие поэты одиноко высились над довольно низкой порослью, состоявшей из талантливых поэтов-неудачников и холодных подражателей-ремесленников.

Правда, и теперь можно обнаружить немало примеров банальщины и подражательности. Однако наша молодежь все яснее сознает, что право на вход в литературу дают не перепевы, а подлинные мысли, чувства и наблюдения. Все меньше у нас литературной провинции, живущей отголосками и отходами искусства. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать книги и сборники, выходящие в краях, далеких от центров. В них находишь немало страниц, проникнутых тем чувством собственного достоинства, которое не позволяет человеку жить чужим умом и повторять уже знакомое.

Но, пожалуй, еще больше, чем удачам и успехам нашей молодежи, должны мы радоваться ее неуспокоенности, ее все возрастающей требовательности к себе.

В этом смысле очень показательна статья одного из молодых поэтов, Владимира Цыбина, написанная резко и горячо.

Автор статьи [52] говорит:

«Вот уже наступило время, когда нам стало по двадцати восьми — тридцати двум годам. Мы перешагнули „лермонтовский“, „есенинский“ возраст. В наши годи уже были написаны „Тихий Дон“, „Разгром“. А что сделали мы? И по масштабу и по значению — неизмеримо меньше.

52

«Литературная газета», 4 августа 1962 г, (Прим. автора.)

В чем же дело? Почему?..»

Ответить на это не так-то легко. Однако хорошо и то, что кое-кто из молодых поэтов задает себе этот вопрос. Хорошо, что молодежь не только мерится силами между собой, но и подвергает себя строгому экзамену, сравнивая свои успехи с тем, что успели сделать в ее возрасте крупные поэты и прозаики.

Кстати, автор статьи мог бы вспомнить и Александра Твардовского, которому и двадцати шести лет не было, когда он написал такую значительную поэму, как «Страна Муравия». Да и Владимира Маяковского, который был уже настоящим, вполне зрелым Маяковским в том возрасте, о котором идет речь в статье…

В этих заметках я хочу поделиться с читателями кое-какими своими впечатлениями от сборников стихов и отдельных стихотворений, прочитанных мною за последнее время.

Это, конечно, только впечатления; а не оценка. По-настоящему оценить поэта, как и всякого человека, с которым мы знакомимся, можно лишь с течением времени — после того, как он повернется к нам разными своими сторонами.

Пушкина долгое время — даже после

того, как он написал «Евгения Онегина», — читающая публика и критика называли всего лишь певцом «Руслана и Людмилы», «Кавказского пленника» и «Бахчисарайского фонтана».

После «Стихов о Прекрасной Даме» и даже после «Нечаянной радости» еще трудно было увидеть в Александре Блоке автора стихов «Петроградское небо мутилось дождем…», «Под насыпью во рву некошеном…» и еще меньше «Двенадцати» и «Скифов».

А кто мог узнать в Антоше Чехонте будущего Антона Чехова?

Молодого поэта можно почувствовать или не почувствовать, принять его или не принять.

А рассматривать его стихи, как ученическую тетрадку, подчеркивая строчки и предостерегая автора восклицательными знаками на полях, — дело.

бесполезное, да и обидное, если только перед нами не первая робкая попытка начинающего.

Но человек, выступающий в печати, да не с отдельным стихотворением, а с целым сборником стихов, не может и не должен ждать скидки на молодость.

Мой друг, зачем о молодости лет Ты объявляешь публике читающей? Тот, кто еще не начал, — не поэт, А кто уж начал, тот не начинающий. [53]

* * *

53

Стихотворение С. Я. Маршака «Начинающему поэту».

В одном из черновых вариантов статьи далее следует: «В сущности, таким запоздалым несовершеннолетием страдают не только молодые литераторы, но и многие из нашей молодежи. Взрослые парни и девушки часто называют себя уменьшительными именами — Васей, Шурой, Наташей, Дусей. Вероятно, ответственность за это несет и семья и школа. Родители и учителя иной раз не замечают, что с какого-то момента перед ними уже не мальчики в коротких штанишках и не девочки в коротких платьицах, а взрослые люди, отвечающие за свои поступки. Надо еще с младших классов, а в старших и подавно, относиться к ним с подлинным уважением. Тогда они и сами будут больше уважать себя, и вовремя перестанут считать себя детьми. Уважительно и требовательно должны мы относиться и к пашей литературной молодежи…»

Есть много признаков того, что за последние годы наша поэзия заметно оживилась и помолодела.

Вероятно, этим она обязана, главным образом, освобождению от сурового ригоризма и догматизма, связанного с «культом личности».

Да к тому же все больше дает о себе знать такое простое, но великое явление, как всеобщая грамотность, охватившая всю нашу страну и бесконечно расширившая резервуар, из которого выходят писатели, ученые, изобретатели.

Вместе с новыми пополнениями в литературу врывается, обогащая ее, говор и быт разных краев и областей. А то, что большинство народа состоит у нас из людей, связанных в нынешнем или в предыдущих поколениях с землей, с природой и с трудом, придает или еще должно придать нашей литературе новую силу и богатство.

Когда-то Пушкин и Лев Толстой учились языку у народа. Теперь народ как бы сам заговорил о себе.

Это с наибольшей очевидностью сказывается в поэзии Александра Твардовского.

Младшее поколение поэтов еще не успело проявить себя в той же мере. Но уже сейчас ясно, что среди молодежи немало сильных и своеобразных дарований.

Как всегда во время нового подъема поэтической волны, в стихах молодых еще много пены. Ну что ж, неплохо окунуться в пену, обдающую свежестью.

Но надо помнить, что пена обманчива. Иной раз она бьет через край, создавая впечатление изобилия и глубины. А там, глядишь, пена схлынет, и тут окажется, что кое-где никакой глубины под ней и не было.

Пусть же молодой задор не мешает новым поколениям поэтов накапливать подлинное, а не мнимое богатство мыслей, чувств, наблюдений.

От этого только и зависит их дальнейшая судьба — судьба, а не карьера поэта.

* * *

Один из самых «пенистых» — и вместе с тем один из самых талантливых молодых поэтов — Андрей Вознесенский.

Он пишет размашисто, безоглядно, безудержно, порой опрометчиво, сталкивая различные эпохи и стили. Подчас он не заботится об укреплении своих позиций, веря, что его поймут и с полуслова.