В небе полярных зорь
Шрифт:
Комлев развернул газету. В ней оказался пуховый шарф.
— Ранди! — вырвалось из груди Комлева. — Спасибо, Тиша, сохранил дорогой подарок.
4
Сегодня у Бозора с утра радостно на душе. Да и как не радоваться! Танюша пишет, что она где-то рядом, и не исключена скорая встреча. «Каждый раз, когда над головой пролетают наши самолеты, я думаю, что это ты летишь, мой милый, родной», — пишет Таня.
Несколько минут назад он вместе с Ребровым
— У нас гости, — сообщил вернувшемуся с задания Мирзоеву механик. — Какие будут замечания по работе мотора?
— Нет замечаний, — торопливо бросил Мирзоев и направился к шумливой, хохочущей толпе.
— Олег Прохорович! Тишенька! — подбежав, ликующе крикнул он и остановился в нерешительности, не зная, кому первому броситься нашею.
Из затруднительного положения его вывел Хмара. Он взял Бозора за плечи и повернул в сторону пикапа, на котором приехали гости.
— Танюша!
— Я самая, родненький, — прошептала она и прижалась к его груди.
Праздничный стол накрыт на берегу реки, между двумя ветвистыми кустами. Работники столовой постарались на славу. Время обеда подошло, однако хозяева не спешат с приглашением к столу, кого-то еще нет.
Но вот на ярко-желтой песчаной дороге, огибающей гору, к которой прижался аэродром, показалась машина. В это же время над аэродромом появился штабной самолет. Хозяева облегченно вздохнули, а Голубев громогласно объявил:
— Едут!
Через десять минут у командного пункта эскадрильи вновь слышны радостные возгласы, возбужденный разговор. Приехали гости с рудника, прилетел гвардии подполковник Дедов.
— Разрешите построить эскадрилью? — спросил Комлев.
— Не стоит. Приказ объявлю за столом, — ответил Дедов.
А Илья Орехов, обняв Танюшу за плечи, с отцовской нежностью говорит:
— Вот где нам пришлось встретиться, доченька! Нашла милого дружка? Все устроилось? Вот и хорошо! Я же говорил, что все утрясется.
— Ну, тамада, приглашай гостей к столу, — говорит Комлев Реброву.
Шумно и оживленно садятся за длиннущий праздничный стол. Места не хватает только тамаде. Ребров трогает мизинцем кадык, отшучивается:
— Тамаде каждый рад, а посему голодным не останусь.
Гвардии подполковник Дедов, занявший место за торцом стола, медленно поднялся, подперев плечом нависшую ветку.
— Дорогие товарищи! От имени Президиума Верховного Совета СССР, — торжественно заговорил Дедов, — за успешные действия на франте борьбы с немецкими захватчиками командование наградило орденом Отечественной войны первой степени гвардии старшего лейтенанта Реброва.
Под дружные аплодисменты Дорофей Ребров прошел к заместителю командира
После вручения наград Сомов, Юков и группа летчиков и механиков подошли к пикапу и вытащили из его кузова несколько ящиков. Хмара начал раздавать подарки.
Через несколько минут руки летчиков и техников были загружены свертками, ящичками, пакетами.
5
Первый тост подняли за дружбу летчиков и пехотинцев.
Смолкли возбужденные голоса. Тишину нарушал только стук ножей и вилок.
— Люблю плотно закусить, — сообщил Сомов, нанизывая на вилку несколько кусков семги. — Вот бы тогда такой харч был, по-другому бы пели, — вспоминая поход, добавил он.
— Жаль, Семена Блажко нет, посоревновались бы вы, — заметил Мирзоев. — Он тоже любил побаловаться закусочкой.
Таня укоризненно посмотрела на Бозора.
— Не смотри на меня так, Таня. Семен был хорошим парнем, жизнь мне спас.
За столом вновь поднялась кряжистая фигура Орехова. Он расправил усы, ухмыльнулся, заговорил:
— Детушки наши родные! Сможем ли мы еще когда собраться такой семьей? Вряд ли.
— Такие встречи бывают не часто, — отозвался Дедов и при этом тепло посмотрел на Бозора и Таню.
Взгляд замполита, которого в полку за глаза уважительно называли Батей, перехватила Таня. Девушка зарделась.
— Так вот, — продолжал Орехов, — посоветовались мы тут с Сергеем Филипповичем Дедовым и порешили обратиться к вам с предложением: не сыграть ли нам свадьбу тех, чья любовь победила все преграды?
— Правильно! Горько! — как по команде, закричали за столом.
Предложение Ильи Фомича выражало сокровенные чаяния Тани и Бозора, но, растерявшись, они не знали, что делать, что говорить.
— Встаньте и поцелуйтесь, — заметив растерянность молодых, прошептал Комлев.
Таня покраснела до корней волос, опустила глаза. Бозор, всегда легко смущавшийся, наивно улыбался.
— Танюша! — снова обратился к девушке Илья Фомич. — Люби Бозора, но не забывай о Леночке, не забывай обещания, данного ее матери, твоей подруге.
— Что вы, Илья Фомич! Разве можно это забыть!
— Вот-вот, и я так думаю. Я надеюсь, что вы с Бозором сумеете воспитать Леночку, и она не будет знать, что сирота.
Бозор смотрит то на Таню, то на Илью Фомича и решительно ничего не понимает. Неожиданным открытием было это и для его боевых друзей. Тогда встала Таня и, не скрывая волнения, объяснила, что она воспитывает дочь погибшей на руднике подруги.
— Что же ты мне раньше об этом не сказала? — пожимая горячую руку Тани, спросил Бозор.