В нежных клешнях Рака

Решетникоф Соль

Время останавливается. Челюсть отвисает. Женщина сталкивает с себя Фабио. Тянет одеяло. Мой без пяти минут суженый не врубается, почему его партнёрша в замешательстве? Она барахтается. Фабио соскакивает на пол. Кричит совершенно незнакомым мне голосом:

– Пиккола 4 , это совсем не то, что ты думаешь!

Находит на полу белые боксеры «Кельвин Кляйн». Я купила их на распродаже. Пытается залезть в штанину. Это не сразу ему удаётся. Смотреть на него противно. Перевожу взгляд на женщину. Она по-прежнему прячется под одеялом, натягивая его на лицо. Успеваю заметить рыжие пряди и большие глаза. Нет. Огромные от ужаса глаза.

4

Piccola (ит.) –

малышка.

– Всё не так! Всё не так. Всё не так.

Фабио машет головой, повторяет много раз. Думает, я глухая и не в состоянии его слышать?! Хочет, чтобы я снова попалась на крючок своего же утверждения, что эти два с небольшим года он был для меня тем самым мужчиной. Да! Чёрт! Я желала провести с ним всю оставшуюся жизнь.

От этой мысли по жилам вместо крови разливается бензин.

– Что… тогда… это было? – Стараюсь не искрить, держать в узде эмоции. – Она потеряла серёжку в твоей ширинке? Или…?

Чувствую, как накатывает и слёзы уже выступили на глаза.

Фабио откидывает отросшие прямые волосы. Ложь в его бегающих шоколадных глазах ещё более очевидна:

– Аморе 5 , я тебе всё объясню!

Задерживаюсь на ровном контуре губ. Этим утром я полагала, что они принадлежали только мне. Замечаю след от красной помады на его эпилированной груди. На территории сердца.

Время замедляется. Перебираю в уме фрагменты этих лет. Огоньки свечей в его глазах на нашем первом свидании. Глубокий бархатный голос: «Я от тебя без ума!» Усилием воли отправляю их в самый тёмный угол памяти.

5

Amore (ит.) – любовь моя.

– Уходи!

Киваю на дверь и холодно скандирую:

– Оба валите!

Сердцебиение отзывается в каждой клеточке тела, застревает где-то в горле. Чувствую: меня вот-вот вывернет. Как он мог? Голова закружилась. Если упаду, только не при свидетелях. Это чёртово двадцать девятое октября началось слишком рано!

Вдыхаю. На выдохе истерично кричу:

– Вон!

Высокий тон голоса срабатывает. Женщина в мюлях 6 и нижнем белье пробегает мимо, прикрываясь юбкой, возвращается за жакетом. Фабио влезает в брюки, бросает косые взгляды. Надеется. Но меня не сломить. Рывком поднимает с пола рубашку. По-солдатски набрасывает её. Потом накидывает поверх ненавистный джемпер на пуговицах. Берёт с тумбочки портмоне и мобильный.

6

Мюли – немного несуразные домашние туфли с открытой пяткой.

Спускаюсь с лестницы, иду в сторону входной двери. Распахиваю её. Смотрю, как из неё первой выбегает женщина. Фабио задерживается. Делает паузу. Поворачивается ко мне. Его брови съезжают к переносице:

– Послушай, это вообще-то моя квартира.

Сердце стучит барабанными палочками по натянутым нервам. Не сразу соображаю, что убираться, похоже, придётся мне. Беру большую сумку из шкафа. Судорожно прикидываю, что в неё собирать, а главное: как поступить? Иду в ванную – сгребаю туалетные принадлежности. Возвращаясь, брезгливо бросаю взгляд на супружеское ложе. Сменное нижнее бельё, брюки, костюм, пару рубашек запихиваю в сумку. Когда ноги подкашиваются, я опираюсь о шкаф. Не смей реветь, Фиона. Ты – Росси! Дочь комиссара полиции. И никаких сцен.

ГЛАВА 2. Фиона. В доме родителей

Иду так быстро, что не замечаю, как оставляю позади уютное кафе «Да нонна Роза» 7 . Меня догоняет сладкий запах свежей выпечки и кофе. Каждую субботу мы встречаемся здесь с отцом и обсуждаем подготовку к нашей с Фабио свадьбе. Что я теперь ему расскажу? От этой мысли внутри всё сжимается.

Не сразу в полумраке замечаю на белом фасаде с глиняными настенными вазами и пёстрой геранью новую вывеску –

«Карризи Кафе». Есть хоть что-то в городе, что им не принадлежит?

7

“Da nonna Rosa” (ит.) – «У бабушки Розы».

Проходя мимо очередного салона красоты, заправки или кафе, вижу имя… Карризи, Карризи, Карризи! Злюсь до колик в животе, вспоминая слова отца: «Они загребли своими клешнями весь наш город». Неужели в мире не существует справедливости?

Сворачиваю за угол, опираюсь о стену. Замедляюсь. Здесь прошло моё детство среди витрин частных магазинчиков и пьяцца 8 Сан-Марко. Самой большой площадью в городе, где, помимо собора в романском стиле и светящейся карусели, теснится пара ларьков со сладостями. От них по-прежнему исходит аромат клубники, какао и мечты, отчего внутри оттаяло. Мы бегали сюда с Эрикой за фруктами в шоколаде и садились на ступеньки церкви, гадали по облакам, сколько у нас ангелов-хранителей.

8

Piazza (ит.) – площадь.

На меня снова накатывает, я утираю слезу, сумка падает на землю. Кое-как её поднимаю. И реву. Ведь ещё два года назад в этот период подготовки к Хэллоуину всё было по-другому! Мы решали, где заказывать куличи на Рождество. Потом составляли список подарков для шумной родни из Апулии, ссорились с сестрой, какого цвета ёлочные игрушки вешать – зелёные с красным или серебряные с синим. Победу, разумеется, одерживала Эрика.

Что мне теперь придумать родителям? Сказать, что мы с Фабио взяли паузу? Или правду? Как они вообще ко всему этому отнесутся? Отец, конечно же, опечалится. Мать? Когда говорят, что родители одинаково относятся к детям, это не правда. Мама всегда больше любила Эрику. Может, не все дети похожи на «заплесневелый бутерброд», когда рождаются зелёными из-за обвития пуповиной. Именно поэтому отец и назвал меня таким именем – Зелёная веточка. Возможно, это как-то напоминает матери о том печальном событии?

Зачем я вообще поступила на журналистику, страдая глоссофобией 9 ? Чтобы отец смог читать стоящие статьи? Или иногда хвалить меня? Но не за колонку же с астрологическими прогнозами, которую веду в «Вестнике Тосканы»! Моя жизнь ещё полтора года назад напоминала ту самую черешню в молочном шоколаде из ларька на площади Сан-Марко: я писала гороскопы, виделась с отцом по субботам, готовилась к свадьбе с Фабио, перспективным архитектором и бывшим футболистом.

9

Глоссофобия – страх публичных выступлений.

Всё началось с того самого дня, как не стало Эрики…

Вот и церковь святой Катерины, маленькая, из пористого кирпича. В ней мы получили с сестрой первое причастие. Здесь же она венчалась с Джоджи, а я плакала.

Пройдя несколько шагов, нажимаю на звонок рядом с дверью из морёного дерева. В это время года здесь уже всегда висел рождественский венок из свежей ёлки нашего с Эрикой изготовления. Изнутри слышатся тяжёлые шаги отца. Сейчас брошусь ему на шею! Помню, как крохой выбегала навстречу гостям и орала что есть мочи: «Мой папа похож на Коррадо Каттани 10 ! И он настоящий полицейский!» Позвякивая колокольчиком, отец открывает дверь и смотрит на меня потерянным взглядом. Сердце сжимается, когда замечаю, что его волосы совсем побелели, над передником выступил пенсионный животик. Я тянусь, чтобы обнять его, но он демонстрирует шумовку в руке, торопится к сковороде, откуда до меня доносится не совсем аппетитный запах.

10

Комиссар Коррадо Каттани – персонаж из сериала «Спрут» (1984) в исполнении известного итальянского актёра Микеле Плачидо.