В объятии Зверя. Том 2
Шрифт:
— Иди ко мне, — раскрыл руки Рейван. — Вспомни, как доверилась мне когда-то.
Маррей глухо застонала и прижалась к нему. Рейван обнял её так же, как прежде: неумело, но бережно. Владычица жадно ухватилась за его шею, плечи, измочив их слезами, смяла рисскую косу. Рейван осмелился прижать её крепче. Старшая жрица не смогла унять нервную тревогу Маррей, но в руках кзорга Владычица затихла. Рейван боялся заговорить, чтобы не спугнуть её доверие, и жалел лишь о том, что преградой на пути к её трепещущему телу твёрдой неумолимой стеной стоял его доспех.
—
Владычица замолкла. Рейван покорно склонил голову, готовый всё выслушать.
— Всюду горел огонь, всюду мелькала чёрная чешуйчатая броня, — продолжила Маррей. — Я до сих пор вздрагиваю от звуков битвы, лязга мечей и вида умирающих от ран людей. То, что произошло сегодня, напомнило мне прежний ужас.
— О твоём страхе перед войной непросто догадаться, — сказал Рейван. — Ты так смело управлялась с ранеными в Хёнедане.
Слова Рейвана ободрили Владычицу, и бессилие перед прошлым начало отступать. Она подняла лицо и поглядела ему в глаза.
— Я благодарна тебе, — произнесла Маррей.
Рейван подтянул шкуру и укрыл Владычицу. Ему хотелость узнать о ней больше, но он не решался ворошить прошлое. Маррей продолжила сама:
— Владычица Иделиса, мать Вигга, желала, чтобы мой народ принял набульского царя и перестал восставать. Она избрала меня в жёны своему сыну. Иделиса мечтала, что наш с Виггом ребёнок станет утешением для угнетённых людей, потому что будет для них своим. Вигг страстно мечтает о наследнике. Но я, — Маррей прикрыла глаза, — я не могла простить ни ему, ни его тирану-отцу стольких смертей. Я пошла против Великой Матери — отказалась исполнить долг. Я надеялась лишить род Вигга потомков. Но одни лишь мои мысли против жизни, против Матери были кощунственными. Мы, жрицы, должны беречь мир, благословлять жизнь и не допускать войн. Мы не должны разжигать распри.
Маррей замолчала.
— Скажи мне лишь одно, — произнёс Рейван.
— Что ты хочешь знать? — отняла голову от его плеча Владычица.
— Ты сказала мне правду? О том, что не желала меня, а хотела лишь наказать?
— Правду.
Рейван промолчал, продолжая мерно водить пальцами по её волосам. Слова Маррей причиняли ему боль, но он не желал признаваться в этом.
— Я желала наказать тебя, Рейван. Но потом простила. А потом, — она поглядела на него, на его губы, — если бы ты не был кзоргом, я бы любила тебя.
Рейван крепко сжал Маррей, коснулся лицом её лица, но губ тронуть не посмел. Он успокоился, поняв, что она принимает его. И от этого тяжесть их положения казалась ему невыносимой.
Прочитав настроение кзорга, Маррей выпрямилась, провела ладонью по его заросшему бородой лицу и заглянула в глаза.
— Что с тобой? Расскажи мне.
Он ощутил упоение от её ласки, ему захотелось поведать Маррей о приказе, который отдал ему Вигг. Но он промолчал, чтобы не выглядеть жалким и беспомощным. Он боялся, что разговоры о войне, об убийствах расстроят Владычицу и обратят её против
Маррей продолжала внимательно глядеть на кзорга, ожидая ответа.
«Пусть лучше думает, что я чурбан, нежели слабый, жалующийся», — подумал он, прикрыв глаза.
— Мы с тобой бессильны, верно? — медленно проговорила Маррей. — Мы не благословлены Богиней. Мы не можем друг друга любить — не можем родить детей. Всё бессмысленно, Рейван.
Кзорг молчал. Сердце его бешено колотилось.
Снаружи, у костра, прозвенела посуда. Владычица Корда приказала солдатам сложить утварь к повозке, и они принялись исполнять её повеление.
— Но порой даже благословения мало, — произнесла Маррей, проводив взглядом фигуру старшей жрицы.
— О чём ты? — решился спросить Рейван, догадываясь, что Маррей говорит о Владычице Корде.
— Союз Корды с рисским ваном был благословлён Великой Матерью — у них был сын, — произнесла Маррей. — Но она оставила мужа, а бедный ребёнок погиб.
— Это был ван Ингвар? — хрипло произнёс Рейван, догадавшись.
— Да.
Маррей мотнула головой, смахнув слезу, и замолчала, не желая продолжать тяжёлый рассказ.
Лагерь затих. Маррей заснула под покровом рук Рейвана. Он глядел на Корду, сидевшую у огня с одним из солдат, и в нём плескались смутные чувства. Это была радость — ему хотелось узреть мать. И это был гнев — он видел, что она стыдится его.
Рейван вышел из шатра и медленно опустился на укрытое шкурой бревно рядом с Владычицей Кордой.
— Как себя чувствует Маррей? — спросила Владычица, немного отодвинувшись, чтобы соблюсти приличия.
Взгляд её был тяжёлым, строгим и ревнивым. Рейван шевельнул губами, но ничего не ответил.
— Снова ты неучтив со мной, — произнесла Корда. — Кзорги не чтят Великую Мать — что ж, у них есть на это право.
— У меня совершенно точно такое право есть — не чтить тебя! — ответил он на рисском.
Владычица недоуменно поглядела на Рейвана.
— Гляжу, уроки языка тебе не нужны.
— Не нужны.
Солдат поднял голову, заслышав чужую речь, но, ничего не поняв, потупил взгляд.
— Я знаю, кто ты, — хрипло произнёс Рейван. — А ты знаешь, кто я.
Владычица развернулась к кзоргу всем телом. На лице её не было ни проблеска теплоты. Рейван этого ожидал — и тяжело вздохнул. Корда сжала губы и перевела взгляд в пламя костра.
— Почему ты покинула Ингвара? Почему бросила меня?
Корда вздрогнула от слов Рейвана.
— Хочешь знать правду? Ладно, — произнесла она. — Когда риссы уже стояли у ворот Роны, твой отец увидел меня: молодую жрицу, преемницу Владычицы Иделисы. Он вынудил меня уйти с ним в обмен на перемирие — я не выбрала его мужем, он взял меня сам.
— Я виделся с ним. Он тосковал по тебе… Он так сильно любил тебя!
— Он меня вынудил, — строго поглядела Корда.
Вера в отца рухнула. Рейван ощутил себя незначительным и жалким. Гнев закипел в нём. Он постарался заглушить его, но сил после боя со зверем больше не было.