В объятии Зверя. Том 2
Шрифт:
— Крин собрался стать воином? — удивилась Маррей.
Корда подняла взгляд.
— Это не для Крина. Для Рейвана.
Маррей вздрогнула. Глаза её расширились, пальцы сжали подол платья.
— Как?! — вспыхнула недоумением она. — Ты хочешь сказать, что Рейван — твой сын?
— А он не говорил тебе? — вскинула тонкие брови Корда.
Маррей помотала головой, прикрыв рот обеими руками.
— Вы много времени провели вместе, — хмыкнула старшая жрица. — Я думала, он всё тебе поведал, пожаловался на свою нелёгкую
— Он мало говорит, — нахмурилась Маррей, спустив руки на колени, и тут же поправилась: — Вернее, говорил. Ты могла бы мне рассказать! — воскликнула она.
— Знание ничего бы не изменило, — ответила Корда. — Он всё равно остаётся тем, кто он есть. Он не станет святым от того, что его мать — старшая жрица Великой Матери! Он не перестанет быть кзоргом.
Маррей вздрогнула. Она вдруг поняла, какую тяжесть несла в своей душе Корда.
«Одно дело увлечься кзоргом — в любой миг я вполне могу отказаться от этого чувства! Надеюсь, что могу!…Но быть ему матерью — это страшно! Бедная Корда!»
— Ты стыдишься его, — произнесла Маррей.
Владычица Корда перестала шить, напряглась всем телом и затаила дыхание. Маррей поняла, что угадала.
— Ты ко мне ревнуешь, верно? Ревнуешь, что мне он предаётся, доверяет, хочет меня, — хмыкнула Маррей.
Владычица Корда набрала воздуха в лёгкие.
— Мы, жрицы, можем только стремиться к высшей добродетели, — произнесла она, — но не всегда сами можем быть столь же добродетельными, как наша Богиня. Хоть и стараемся изо всех сил…
— Я думала, что лишь мне одной так тяжело, — прошептала Маррей.
— Ты не одна, — тепло улыбнулась Корда. — И нет, я не ревную к тебе после того, что узнала. Ну-ка, придержи здесь, — Владычица оттянула нить.
Маррей прикоснулась к полотну, придерживая петлю, чтобы Корда смогла сделать узелок.
— Что же ты узнала? — спросила Маррей, заглянув Корде в глаза.
— Ты заступилась за Рейвана, чтобы Вигг сохранил ему жизнь, — я благодарна тебе за это больше, чем кто-либо. Возможно, даже больше, чем Великая Мать.
Корда отложила работу и взглянула на Маррей.
— На сегодня довольно, — произнесла она.
От тяжести супружеского долга, который вскоре должен был свершиться, и от тоски по Рейвану у Маррей полились слёзы. Она в отчаянии упала на колени Корды. Старшая жрица обняла её и погладила по волосам.
— Я умру без него, — проревела стиснутым горлом Маррей. — Когда Вигг вернётся, я ведь не смогу быть ему женой! Корда, милая, отправь меня с миссией в Харон-Сидис! — Маррей поднялась и, поглядев в лицо старшей жрице, взмолилась: — Придумай что-нибудь! Вдруг есть способ избавить его от Причастия? Я хочу попытаться найти этот способ и знаю, что отец Сетт
Владычица Корда отёрла слёзы с лица Маррей и взяла её за плечи.
— Я отошлю тебя в Харон-Сидис, — произнесла она. — Ведь если жрица умрёт от любви, то Великой Матери это не понравится.
Наутро, в рассветный час Маррей выбежала из чертога к Белому саду. В её руках была сумка, и она желала наполнить её цветами перед тем, как отправиться в далёкий путь.
«Из этих цветов Сетт делает зелье Причастия, и ему поставляют их ровно столько, чтобы он не смог сделать запасы, не смог провести опыты. Мы попытаемся найти способ отлучить кзоргов от Причастия, сохранив их жизнь!» — мечтала Маррей.
Приблизившись к саду, Владычица заметила одинокую фигуру Крина. Каждое утро на рассвете он отправлялся в храм для молитвы. Маррей остановилась, она не желала встречи с ним.
Крин заметил Владычицу и робко развернулся ей навстречу, улыбнулся. Маррей выпрямилась и успокоила дыхание. Ничто в ней не должно было выдать душевного волнения и трепета перед опасным замыслом.
— Несомненна любовь Великой Матери, — поклонился Крин.
Щёки его запылали, и это не укрылось от Маррей. Мальчиком он был близок с ней, внимал ей будто старшей сестре. Но как только Маррей стала женой Вигга, Крин отдалился.
— Воистину несомненна, — холодно ответила Владычица, прижав сумку к телу и поправив плащ.
На лице Крина прочиталось беспокойство.
— Ты снова покидаешь Рону? — спросил он.
Маррей кивнула, поглядев в глаза юноши. Его взгляд был приветлив, как восходящее солнце, ласкающее листву. Его тёмные волосы блестели в первых лучах, и небольшая щетина на щеках засеребрилась.
— Ты так возмужал, — произнесла Владычица, поджав губы. — Мать очень гордится тобой.
Крин сильнее раскраснелся.
— Помолишься со мной перед отъездом? — из вежливости предложил он, указав рукой в сторону храма.
— Я молилась всю ночь, — произнесла Маррей. — Теперь мне пора.
Простившись с Крином, Владычица подошла к воротам. Стража вышла ей навстречу и преградила путь.
— Несомненна любовь Великой Матери, — поприветствовал Маррей командир.
— Воистину несомненна. Пустите! — потребовала она. — У меня веление от Владычицы Корды следовать в Харон-Сидис, я тороплюсь.
Командир кивнул двум кзоргам, и те подошли.
— Мне не нужны провожатые, — сказала Маррей.
— Царь приказал этим двоим глаз с тебя не спускать. Если ты покинешь Чертог, они поедут с тобой.
Владычица гордо выпрямилась, взгляд её метнул холодные искры. Командир сочувственно вздохнул.
— Если попытаешься сбежать к риссам, госпожа, то у кзоргов приказ остановить тебя и доставить к мужу.
— Я направляюсь в Харон-Сидис. Не угрожай мне.
Маррей прошла мимо стражей и вышла за ворота. Кзорги двинулись за ней.
***