В объятиях демона
Шрифт:
А ведь он мог и просто пройти мимо. Просто не посмотреть в эту арку, просто решить, что это не его дело и уйти. Но нет. И теперь Гончарова ему, по меньшей мере, обязана жизнью.
— Спасибо вам. — хрипло шепчет девушка, продолжая зажимать рану ладонью, а также и стремительно бледнеть, прикрывая глаза. Вдалеке слышалась сирена скорой помощи, которая явно приближалась, и мужчина осторожно оставил девушку, выбегая к ним и подавая всяческие опознавательные сигналы, что они здесь — этот закоулок в арке было бы действительно очень сложно найти. Карета скорой помощи подъезжает, девушку быстро грузят в машину, надевают кислородную маску, вкалывают
Скорая несется, громко визжит сирена, переливается синим и красным мигалка, а внутри самой машины идет яростная борьба врачей за жизнь двадцатилетней девочки. Водитель старается ехать быстрее, но Яна стремительно теряет кровь, давление падает, а врачи все равно продолжают это сражение со смертью, и пока, к счастью, одерживают победу. Они передают запросы в больницу на подготовку операционной и крови — Гончарова потеряла ее слишком много, ей однозначно требуется переливание.
Слава Богу, до больницы девушку довозят успешно, по крайней мере она жива — и это главное. Все уже готово, врачи несутся в операционную, начинается суета, беготня, все готовятся, а в регистратуру падает ее телефон, где медсестру просят позвонить матери или каким-либо близким. Они обязаны сообщить родственникам, тем более, может понадобится их донорство крови, если вдруг запасов больницы для этого будет недостаточно.
Находясь дома, Татьяна Львовна уже начинала волноваться — до магазина было не больше двухсот метров, а Яны не было уже больше получаса. Женщина начала одеваться сама, действительно твердая в решении идти ее искать, как у нее звонит телефон. На экране высвечивается фотография рыжеволосой девчушки и подпись «Яночка» дает ей надежду на то, что та просто заболталась со знакомой и теперь забыла, что ей нужно купить. Но когда женщина слышит незнакомый женский голос в трубке, ее сердце словно останавливается на секунду, ей кажется, что у нее подкашиваются ноги, и еще даже не услышав в чем дело, она уже оседает на ближайшую тумбочку, крепко сжимая в руках телефон дрожащими пальцами.
— Извините, я не знаю, как к вам обращаться, но к нам поступила ваша дочь, вам необходимо срочно приехать в центральную больницу. Может понадобиться ваша помощь. Операция уже идет, поторопитесь. — спокойный, абсолютно размеренным голосом, говорит девушка, так, словно она сейчас рассказывает про погоду, а не о том, что у Татьяны Львовны дочь при смерти.
— Я скоро буду. — сипло отвечает ей женщина, вздыхая и быстро сбрасывая звонок. Она вылетела — в чем была. В домашних спортивных штанах, старой футболке, времени на то, чтобы переодеваться у нее не было и как-то вообще не до этого. В голове билась одна единственная мысль — «только бы Яна осталась жива». Больше женщина ни о чем думать не могла.
Во дворе стояла их припаркованная машина, и Татьяна Львовна решительно направилась к ней, вытаскивая дрожащими руками ключи из сумки — благо, она дома не успела их выложить, а то точно забыла бы взять. Все было как в тумане — женщина садится за руль, заводит машину, и она тут же срывается с места, едва рыжеволосая прикоснулась к педали газа, одной ногой буквально вдавив ее в пол.
Параллельно, очень нервно она доставала из своей сумки телефон, для того, чтобы набрать Максима. Он должен знать, да и Яне, безусловно, нужна была его поддержка.
— Максим! — женщина едва ли не срывается на крик, когда Новиков после нескольких
— Что? — переспрашивает Макс, явно еще не проснувшийся. Молодой человек пришел после тренировки домой и сразу же завалился отдыхать. Честно сказать, с Яной у них действительно были сейчас напряженные отношения, Макс не хотел звонить, чтобы после они поссорились. Но, видно, зря, и совесть его мгновенно за это уколола.
— Я не знаю, мне ничего не объяснили, Максим! — воскликнула женщина. — Она вышла в магазин, ее не было какое-то время, а теперь мне позвонили и сообщили о том, что она в больнице! Господи, я не представляю, что случилось! Она в центральной, приезжай.
Макс шумно выдыхает в трубку, пытаясь переварить ту информацию, которую только что услышал, и понять, что здесь к чему. Она вышла в магазин, вечером, ее долго не было… Все вставало на свои места, и он уже догадывался, почему сейчас девушка в больнице. И слава Богу, что в больнице, а не в морге. Он собирается также быстро, хватает машину отца и оказывается у центральной больницы даже быстрее, чем сама Татьяна Львовна. Они встречаются в дверях. Кажется, это путешествие до места назначения заняло всего минут десять, не больше, но им казалось просто вечностью. Машина тащилась будто бы со скоростью улитки.
Они вдвоем вбежали в приемный покой, и медсестра, что сидела за регистратурой, сразу же поняла, кто это и к кому — других пострадавших в течении последнего часа к ним не поступало.
— Ожидайте. Идет операция. Врач выйдет и все расскажет. — твердо говорит женщина, не давая вставить даже слово перепуганным родственникам, и сама устало выдыхает. Это сложно — в целом говорить о подобных вещах не просто, но на то они и врачи, чтобы оставлять все эмоции за дверью приемного покоя.
Максим помогает Татьяне Львовне дойти до скамеек, что стояли неподалеку от стойки регистратуры, и усаживает ее, крепко обняв и пытаясь поддержать. Он и сам испытывал целый спектр ужасных чувств — страх, стыд, осознание, и ему не хотелось даже представлять то, что сейчас испытывает женщина, понимая, что ее дочь на волосок от гибели и вот-вот может умереть прямо на операционном столе.
— Я принесу вам водички. — тихо говорит парень, вымученно улыбнувшись женщине, и направившись к той самой медсестре, тяжело вздохнув.
Его ноги будто бы налились свинцом. Максим не хотел знать правду — он не хотел спрашивать о том, что произошло с Яной, но где-то глубоко внутри уже знал ответ. На нее напали. Причем напал тот, кому она отправила записку, но Новиков просто обязан был уточнить этот факт.
— Что произошло?
— Ее привезли с двумя ножевыми ранениями. — тихо и как-то сочувствующе произносит медсестра. — Врачи делают все возможное, извините, мне нужно работать.
Максим шумно выдыхает, прикрыв глаза и пытается сдержать эмоции от того, чтобы не начать сбивать костяшки пальцев о стену от безмолвной ярости. Как же ему было страшно и стыдно перед Яной за то, что он просто ей не поверил. А ведь если бы Макс сделал все, как нужно — принял во внимание ее слова, помог бы с записками, тоже бы что-то придумал — ничего этого бы не случилось. И если бы он был рядом с Яной… К сожалению, история не знает сослагательного наклонения и время уже не повернуть вспять. Случилось то, что случилось, и сейчас Максим никак не сможет это исправить — только своей надеждой, верой, любовью и молитвами. А больше никак.