В объятиях демона
Шрифт:
— Не подходи ко мне. — максимально отчетливо и ровно выдает Рус, повернувшись все-таки к ней, но ступая медленными шагами к машине, идя спиной вперед. — Ты уже сделала все, что могла и хотела, я тебя могу только поздравить. Счастья и любви. Благополучия. Я могу ехать?
— Рус, пожалуйста, послушай… Все не так, я тебя люблю, слышишь? — тихо говорит она ему, подходя к нему и поджимая губы. Ее сердце билось со скоростью света, она задыхалась и не могла нормально подобрать слов. Да и что здесь вообще можно было сказать в свое оправдание?
— Рус, пожалуйста… — тихо шепчет девушка, обеими руками вытирая слезы из глаз, макияж уже был
— Только не делай глупостей, Руся… — тихо просит Орлова, попробовав подойти к нему немного ближе, но после тяжелого взгляда прекращает эти попытки сразу же, останавливаясь на месте.
— Боишься за него? — усмехается он, пожимая плечами и, окончательно развернувшись, быстро направляется к машине, что стоит уже совсем неподалеку.
Ксюша стоит в растерянности — она не знает, что ответить. Лишь когда машина, взвизгнув тормозами, удаляется восвояси из двора Новикова, Орлова начинает догадываться о том, куда он едет и зачем. К Давиду. Выяснять отношения. Черт возьми. Ксюше было так стыдно за всю эту заваренную кашу, что хотелось просто скрыться, сбежать, исчезнуть, но больше никогда не показываться на глаза ни друзьям Руса, ни в университете, ни Месхи. Желательно было бы конечно еще и в зеркало себя никогда не видеть — но это уже нереально. Почему-то сейчас ей казалось, что она переведется, уедет, сделает что угодно, лишь бы больше ее никогда не видели. Она не хотела порицания и очень боялась его. Но здесь уже виновата сама.
Она не понимает, почему в очередной раз ей нужно спасать этого Месхи, из-за которого у нее вся жизнь пошла под откос. Но здесь она хочет помочь и Руслану — понимая, что парень на взводе, мало ли что он может сделать с Давидом, который вовсе и не ожидает такого поворота событий? Девушка бежит наверх, снова в квартиру, и уже задыхается от такого длительного бега. Дверь никто не закрывал, и девушка легко распахивает ее, а после проходит в комнату. С места здесь так никто и не двинулся — казалось, что ребята даже не заговорили за все это время. Никто не знал, что сказать.
— Макс, он поехал к Давиду. Макс, он его убьет, сделай что-нибудь. — тихо шепчет Ксюша, нахмурившись и внимательно взглянув на парня. — Я тебя умоляю.
Но Новикова не нужно было просить дважды. Руслан всегда был его лучшим другом, и поэтому парень сразу же решительно поднялся, набрасывая на свои плечи куртку и натягивая кожаные ботинки.
— Ребят, вы тогда тут посидите, ладно? Мы скоро вернемся и Давида привезем. — обещает Максим, вылетая из квартиры вместе с Ксюшей, спускаясь быстро к своей машине.
Максим, на самом деле, пусть и дружил с Костомаровым с самого детства, но никогда раньше не видел его в таком состоянии. Руслан ведь олицетворял собой спокойствие — выдержанный, добрый, очень милосердный и настоящий. А сейчас, Новиков видел его, когда он выходил — еще чуть-чуть и парня бы просто разорвало от всех испытываемых чувств, и причем не самых положительных. Поэтому, когда Ксюша залетела в квартиру обратно, он ни на
— И заварила же ты кашу. — раздраженно выдыхает Новиков, заводя машину и выезжая со двора. Почему в последние дни у них действительно все идет настолько мерзко, что хочется лечь и просто забыться? Почему все то, что они строили много лет, вся их дружба, просто разваливается по щелчку пальцев? И самый главный вопрос — почему это происходит именно с ними? Возможно, Максим слегка идеализировал их дружбу, саму их компанию, но он был уверен в том, что они будут дружить вечно. И как приговором нависало осознание того, что не будут. Что это все. Это конец всему.
А Руслан действительно ехал прямиком к Давиду — так быстро, пролетая все красные, чувствуя, как теперь волной поднимается ненависть. Он чувствовал себя преданным не только любимой девушкой, но теперь и лучшим другом. Честно — Костомаров ни на секунду не сомневался, что инициатором всего, их связи, был Месхи. Он так этого хотел, буквально жаждал. Рус где-то в душе понимал, что он мог надавить на Ксюшу, шантажировать, но почему она ему ничего не сказала? Или же, Руслан просто не мог принять то, что его предали. Дело не в шантаже и угрозах, а в том, что его Сенечка сама этого хотела. Все-таки ему пора прекращать идеализировать всё в своей голове — она оказалась такой же, как и все. Не особенной, как парень думал изначально, а обычной, и сейчас она была последней, кого бы он хотел видеть. Ну еще, конечно же, Давида, но с ним ему еще предстояло разобраться.
Руслан паркует машину и по ступенькам буквально взлетает вверх, на пятый этаж, даже не заметив, как он пролетел эти несколько пролетов, сделав как будто бы всего несколько шагов. В дверь парень звонит очень настойчиво, не отнимая указательного пальца от звонка ровно до того момента, пока он не услышал чьи-то шаги в коридоре. И он очень надеялся на то, что Давида. Месхи все-таки открывает дверь — он еще сонный, в одних боксерах, явно только что вылез из кровати, и Костомаров его просто разбудил.
— Рус? Тебе чего? — удивленно спрашивает адыгеец, недоуменно нахмурив брови и пристально уставившись на юношу, сонно поеживаясь. По коже бежали мурашки — под одеялом все-таки было теплее.
— А ничего. — внезапно бросает Руслан, а потом без лишних слов размахивается и изо всех сил ударяя того прямо в нос.
Давида это просто шокирует, и он не смог устоять на ногах — юноша отшатывается от него, придерживаясь за косяк и пытаясь немного прийти в себя, потому что даже в ушах зазвенело от боли в сломанном носу. Был и правда слышен хруст — приятного мало. Костомаров не дает ему ни слова сказать. Он молча ногой прикрывает входную дверь, подходя к Давиду и толкая того. Честно, от неожиданности Месхи просто впал в ступор — он не мог понять, что происходит в целом и как-то непроизвольно начинает отталкивать от себя Руса, ударяя того в ответ, но сейчас Костомаров был больше похож на асфальтоукладчик нежели просто на парня. Удары сыпаться не прекращают, Костомаров не собирается останавливаться, у него у самого уже сбиты костяшки на пальцах, а у Давида разбито абсолютно все лицо — разбита губа, скулы, сломан нос, под глазом гематома, и это напрочь отбило у него любую возможность к сопротивлению. Несмотря на то, что Месхи сам по себе был мощным парнем — он не смог сориентироваться сейчас, да и Руслан пер, как танк, подгребая под собой все.