В Объятиях Соблазна
Шрифт:
Словно прочитав мои мысли, Марко сделал приглашающий жест рукой:
— Позвольте представить вам цвет венецианского общества.
Синьор Агостино Риччи, граф Кастелло, со своей очаровательной супругой Валерией. Синьора Лукреция Монтефельтро, богатейшая вдова в округе. Юный Джакомо Строцци, восходящая звезда политики.
Потом он указал на высокого седовласого мужчину с пронзительным взглядом:
— А это синьор Альфонсо Гримальди. Непревзойденный знаток искусств. Его коллекция
Гримальди чопорно кивнул мне, окинув цепким взглядом с головы до ног. От его колючих глаз мне стало не по себе, будто он раздел меня донага.
— Синьор Умберто Барбариго с супругой Эленой, — Марко указал на чету, увешанную золотом и жемчугами. — Владелец процветающего торгового дома и щедрый меценат. Покровитель юных талантов, не так ли, Умберто?
Барбариго хохотнул и подмигнул мне, отчего его пухлые щеки затряслись. Жена недовольно поджала губы, сверля меня презрительным взглядом.
— Синьорина Олимпия Мерлони, прима Оперы, — Марко кивнул на томную брюнетку в алом шелку. — Её арии заставляют таять сердца, а красота сводит с ума мужчин. Берегитесь, Элизабет.
Певица одарила меня снисходительной улыбкой бывалой куртизанки и отсалютовала бокалом. Её низкое декольте угрожающе затрещало, едва сдерживая пышные прелести.
— И, наконец, синьор Лоренцо Веньер, — Марко указал на молодого человека в щегольском сюртуке. — Главный повеса и сердцеед Венеции. Говорят, нет такой добродетели, которую он не смог бы совратить.
Веньер послал мне воздушный поцелуй и подмигнул. Его красивое лицо дышало самоуверенностью и порочностью. Я почувствовала, как краска заливает щеки.
— Ах да, чуть не забыл! — спохватился вдруг Марко и положил руку на плечо скромно стоящему спиной мужчине. — Синьор Лучано Гаспарини, мой лучший друг и лучший нотариус Венеции. Элизабет, вы ведь уже знакомы? Именно он помог вам вступить в права наследования.
Гаспарини обернулся, и я чуть не задохнулась от возмущения. Он? Здесь? И почему я не удивлена!
— Синьорина, — почтительно кивнул Гаспарини, но в глазах его плясали насмешливые искорки.
Я приблизилась к Гаспарини, не сводя с него пылающего взгляда. Понизив голос почти до шепота, чтобы никто больше не услышал, процедила:
— Могла бы догадаться, что выпрашивали у меня палаццо не просто так, а для своего дружка. Интересно, почему же дали задний ход, когда я все же согласилась на продажу, узнав об особых условиях?
Гаспарини скорчил скорбную мину и так же тихо ответил:
— Синьорина, я уже объяснял — профессиональная этика для меня превыше всего. Я не мог пойти на сделку, зная, что вы не осознаете всех… тонкостей.
— А мне кажется, вы просто
Я метнула испепеляющий взгляд на Марко, который с невинным видом прислушивался к нашему диалогу.
— И вы туда же, синьор Альвизе? Думаете, парочкой фривольных вечеринок сломить мою волю? Не на ту напали! Меня просто так не запугать. Вы крупно просчитались в своих мерзких планах!
Альвизе округлил глаза и прижал руку к груди в притворном удивлении:
— Помилуйте, синьорина! Что за нелепые фантазии? Никто не собирается вас запугивать или принуждать. Это просто дружеский ужин в честь вашего триумфа. Разве мы не можем порадоваться за вас? Гоните прочь мрачные мысли. Лучше насладитесь вечером в приятной компании. Обещаю, скучно не будет!
Он лукаво подмигнул мне, отчего по спине пробежал холодок. Я чувствовала, что попала в расставленные сети. Но сдаваться так просто не собиралась.
Тут мимо скользнула томная брюнетка Олимпия. Приостановившись рядом, она одарила меня многозначительным взглядом и вкрадчиво произнесла:
— Ах, синьорина, не ершитесь понапрасну! Уж поверьте моему опыту — здесь вам будет куда приятнее отдаться на волю страсти, чем сопротивляться.
Она послала мне воздушный поцелуй и поплыла дальше, виляя бедрами.
— Что ж, друзья мои, — подытожил Марко. — Думаю, на сегодня довольно церемоний. Нашей прелестной хозяйке не терпится поближе познакомиться с вами. Не так ли, Элизабет?
Кровь бросилась мне в лицо. Нет, это уже чересчур! Цвет общества, надо же! Да эти господа с таким же успехом могут претендовать на лавры святых. Сборище распутников и блудниц, не иначе. И Марко еще имеет наглость знакомить меня с ними!
Я гордо вскинула подбородок, окидывая взглядом зал.
— Очень приятно, — процедила я сквозь зубы. — Как это мило с вашей стороны — собраться ради меня. Право, не стоило так утруждаться. Боюсь только, мне будет затруднительно поддерживать… э-э-э… привычный градус веселья. Видите ли, у нас в Англии приняты более чопорные нравы.
По залу прокатилась волна смешков и перешептываний. Матроны закатили глаза, девицы захихикали. Марко и бровью не повел, только сощурился, что кот на сметану:
— Помилуйте, какие церемонии! Уверен, вы быстро освоитесь. В конце концов, недаром же тетушка Беатрис завещала вам палаццо со всеми… кхм… потрохами. Видно, чуяла в вас скрытый талант.
Гости грянули хохотом, явно уловив непристойный намек. У меня потемнело в глазах. Вот негодяй! Еще и тетю приплел, не к ночи будь помянута. Нет, это переходит все границы!