В объятиях злого рока
Шрифт:
«Вот, — думаю, — гад!»
Гад расхаживал передо мной. Туда-сюда, туда-сюда. Аж в глазах зарябило.
На нем был пёстрый щегольской халат.
И нёс парень какую-то лютую пургу. Он толкал прочувствованный монолог насчет нашей предрешенной судьбы, похода под венец, просто похода — с палатками в густой лес, где нам надлежало провести медовый месяц, а также последующего рождения наследников.
Поэтому я быстренько сделала вид, что отрубилась. И сосредоточилась на вызове ментальной лаборатории: ну же, родная, не подкачай!
Обычно в минуты страха экран лаборатории сам выскакивал перед глазами. Выезжала
Но сегодня был явно не мой день. То ли я боялась недостаточно сильно, то ли звезды не так сошлись. Моя тайная комната взяла отгул и оставила прощальную записку: "Когда вернусь, не знаю". Называется, выкручивайся, Сафро, как хочешь.
Тем временем за мной уже выдвинулась спасательная бригада. В лице всего одного — и то не до конца — человека. Вельмиры.
Она почуяла неладное, когда на ее гигантских настенных часах маленькая стрелка проделала четверть пути по циферблату. Мира приподняла юбки и слегка неуклюже ступила в собственный портал, который по-прежнему вел к Гликерии на чердак.
На чердаке контрольным укусом в голень гостью поприветствовал У-Ворюга. Но Миру это не остановило. И она двинулась дальше, по горячим следам. С тех пор, как мы объединили наши ментальные лаборатории, чтобы вместе создавать самолеты и пироги, внутри у Вельмиры словно зажегся маячок навигатора. Она могла чувствовать, где я нахожусь. Могла отследить мое местоположение, как по интерактивной карте местности отслеживают меченых беглецов.
Мира без устали создавала портал за порталом прямо посреди столицы — не всё же пешком, в конце концов. Свидетели ее эпичных перемещений роняли челюсти, телеграфировали друзьям и коллегам, пытались делать фотоснимки. А кое-кто даже вызвал жандармов. Миру не остановило и это. И в итоге добралась она до загородного дома, где ваша покорная слуга содержалась в плену у психа, который вбил себе в голову, что ему срочно необходимо жениться.
Ее вторжение было, как обычно, неожиданным и впечатляющим. Она прошла сквозь стену в своем пышном белом платье — эдакая ангельски-невинная сердцеедка с соблазнительными темно-вишневыми губами — и остановилась рядом с кроватью, где лежала я.
— Мммм! — Да-да, моей радости не было предела.
Арсений перестал расхаживать по комнате и вылупился на Вельмиру. Нет, он не испытал священного ужаса. На его веку люди уже не единожды появлялись — из стен, из пола, из потолка. Парень просто не ожидал, что ко мне придет подкрепление.
«Женская дружба? — смеялся он. — Какой бред! Женской дружбы не существует!»
«Скорее уж, тебя не существует, приятель», — пылала гневом я.
Еще он был уверен, что сила женщины в слабости. Но и тут его ждало разочарование.
Вельмира решительно порвала шаблон, когда парой четких приемов завязала негодяя в узел, освободила меня — и сказала, что теперь точно никуда одну не отпустит.
Пока Арсений в полуобморочном состоянии усваивал урок, мы сквозь стену вышли во двор. И обомлели.
На улице скопилась приличная толпа. В нашу поддержку? Как бы ни так.
Местные жители толпились вовсе не рядом с особняком
Рядом с домом пролегала железная дорога, которая тоже появилась неведомо откуда. И прямо сейчас по ней стучал колесами поезд длиною в бесконечность.
— Обожаю, — сказала Вельмира, — шум поездов. Так бы и укатила по рельсам, куда глаза глядят.
Произнесла она это мечтательным тоном, и я сразу сообразила: от поездов она без ума так же, как я — от самолетов. Но мы упустили главное. А именно, сам дом. Казалось, он целиком состоял из маленьких островерхих башенок с разноцветными черепичными крышами, флюгерами, флажками и прочей милой чепухой. Дом окружала ограда из мелкого желтого кирпича со встроенными в нее причудливыми механизмами. Помимо механизмов, в ограде были проделаны циклопьи сквозные глаза со зрачками в виде астролябий. Смотрели глаза холодно и недружелюбно.
— Обожаю такую архитектуру! — всплеснула руками Мира. — Но действительно, что он здесь делает?
— Не знаю. Пойдем отсюда, — севшим голосом попросила я. — Было бы неплохо выпить перед отъездом по чашечке кофе.
Да, мне дико хотелось кофе. А еще хотелось забыть об Арсении и его выходках, как о ночном кошмаре.
Подвесной трамвайчик довез нас до городской ратуши. Ближайшая кофейня оказалась практически за углом. Я заказала гигантскую порцию капучино, Вельмира — латте, и мы устроились в тихом уголке, чтобы молча глядеть друг на друга поверх дымящихся стаканчиков и переваривать произошедшее.
— Ладно, — сказала наконец Мира. — Хватит убиваться. Понимаю, тебе сейчас несладко. И от Арсения надо как-то избавиться. Но давай подумаем об этом потом.
Я отвернулась к окну, чтобы она не заметила моих слёз. Арсений преследовал меня уже долгое время, с самого начала работы в географическом обществе. Я постоянно была как на иголках, не зная, что он выкинет в следующий раз. Некоторые шестеренки в голове у моего воздыхателя явно нуждались в смазке. Он мог подраться с кем угодно на ровном месте. Мог взбеситься из-за пустяка и расколошматить тарелку об пол прямо посреди дорогого ресторана. А теперь выяснилось, что он способен на похищение. Как от него сбежать? Где укрыться? Я погорячилась, когда заявила, что изводить его весело. Не весело. Вот ни капли. По вечерам — особенно по вечерам — меня захлестывала паника. И ничем, кроме разговоров по душам, заглушить ее не удавалось.
— Кабинка на остановке «Солнечная» отчаливает через двадцать пять минут, — сверилась с хронометром Мира.
— Идем!
Когда мы уже были на ступеньках кофейни, мне на секунду-другую померещился дом с башенками и спешащий куда-то поезд. Я сморгнула — дом с поездом пропал — и тихо спросила у подруги:
— Ты тоже это видела?
— Потом, всё потом, — нервно шепнула та. И заторопилась на канатную станцию, приподняв свои белопенные юбки.
Капсула на канатной дороге терпеливо дождалась, пока мы поднимемся на вышку по бесконечной каркасной лестнице. И лестница, и капсула поблескивали металлом под катящимся к горизонту солнцем. Теплый ветерок овевал ноги, ласково потрепывал по волосам, будто утешая: ничего и никого не бойся, я всегда буду с тобой, не дам тебя в обиду.