В объятьях демона
Шрифт:
Он вынырнул, взял со столика телефон и набрал номер Василисы, но и ему, понятное дело, не удалось с ней поговорить. Тан вновь протянул руку за бокалом, сделал глоток и продолжал себя мучать, думая о ней.
…О ней он продолжил думать и на следующий день, сидя в кресле директора в своём кабинете. У Тана болела голова: то ли от вчерашнего количества выпитого, то ли от мыслей, которые просто не хотели покидать его. Он не видел ни бумаг, которые принесла ему на подпись секретарша, не замечал разрывающегося
– Господин Тан, - секретарша, не выдержав, постучала в дверь, - звонили итальянские партнёры, спрашивали, можно ли сегодня с вами встретиться по поводу сделки?
– Что, простите? – Тан вопросительно посмотрел на неё.
– Сможете ли вы сегодня встретиться с итальянцами? У вас после трёх часов ведь больше нет никаких встреч.
– Нет, сегодня я не смогу. И, знаете, Людмила, отмените все встречи на сегодня. Мне нужно уйти!
– Тан встал из-за стола и, на ходу надевая пиджак, направился к выходу.
– Ну, как же так? – секретарша бежала за ним.
– Как же немцы? Ведь вы договаривались о встрече за месяц!
– Людмила, - Тан обернулся и посмотрел на оторопевшую секретаршу, - вы меня слышали?
– Да, конечно, я вас слышала.
– Тогда ни к чему эти вопросы!
– и, поправляя рукой чёлку, съехавшую на глаза, Тан продолжил движение.
– Что случилось? – подбежали тут же к растерянной секретарше другие сотрудницы компании.
– И о чём только думает? Уже несколько дней сам не свой, - жаловалась та на босса.
– Может, любофф? – предположила блондинка в непристойно короткой юбке.
– Повезло же кому-то, - сетовала брюнетка в платье в горошек. – Такой красавчик! От одного только его взгляда – мурашки по коже!
– Распоясались! И о чём только думают! – произнёс вслух Тан, до которого эхом доносилось каждое слово, сказанное в его адрес.
Сотрудницы так и стояли посередине коридора, провожая взглядом своего босса.
Через час Тан, сидя за рулём своего припаркованного у ворот университета «Бентли», не сводил глаз с компании девушек, выходивших из дверей университета. Его интересовала только одна – та, что была сегодня в ярком зелёном платье солнце клёш, про которое одна её подруга сказала бы «прощай молодость», белых лодочках и крепко заплетённой русой косой до пояса. Она была похожа на главную героиню сказки и поэтому была достойна своего имени – Василиса.
Как же она отличается от других, - думал Тан, переведя взгляд от своей «царевны» на сопровождающих её подруг, которые будто соревновались в длине юбок и высоте каблуков. Подождав, пока Василиса совсем скроется из виду, Тан, пребывающий в эйфории от того, что удалось увидеть её, тронулся с места, улыбаясь самому себе. Завтра у неё опять консультация, а значит, и завтра сможет увидеть её. Хотя бы так – издалека.
В это же время от университета отъезжала и другая иномарка – чёрный тонированный пикап, водитель которого
Этим же днём в восемь часов вечера двое бывших друзей обсуждали важный вопрос в личном кабинете одного из них. В «Махаоне» как всегда был аншлаг, поэтому кабинет был единственным местом, где можно было поговорить спокойно. Хотя и до него то и дело доносились отзвуки громкой музыки, от которых стаканы на столе, заполненные виски, начинали «танцевать».
– Что ты хотел сказать? – протягивая руку за стаканом, сидя на кожаном диване, осторожно начал Макарский.
– Я не знаю, с чего начать, - признался Истомин.
– Если ты насчёт Дубровиной, то мне всё равно!
– Макарский положил ногу на ногу. – Я с ней расстался, и ты можешь делать с ней всё, что хочешь, даже жениться. Если тебе проблем в жизни не хватает.
– Не хочу я на ней жениться!
– крикнул Влад.
– Это всё отец. Ты же его знаешь!
– А вот она думает по-другому. Платье себе в универе по каталогу выбирает.
– О, нет! За что же мне всё это! – Истомин стукнул себя ладонью по лбу и присел рядом с Макарским. – А Василиса видела?
– Да говорю же тебе, весь универ в курсе!
– О, нет! – опять ударил себя Истомин. – Что же мне делать?
– Не знаю, друг, что тебе и посоветовать! – Макарский, кажется, говорил искренне. – Если Алина привязалась – это надолго.
– Да ещё отец! Он торопит со свадьбой! А я эту гадюку и видеть-то не могу. Нет, я обязан что-то придумать! Я должен расстроить эту свадьбу!
– Ну, расстроишь эту – будет другая. Я слышал, отец намерен женить тебя в любом случае!
– Ох, Сева, не сыпь соль на рану, - Истомин положил голову на локти.
– Так я хотя бы время оттяну. А потом что-нибудь придумаю.
– Да, дружище, ты попал! Ничего не скажешь!
– Слушай! – Истомин подсел вплотную к своему собеседнику.
– Помоги мне расстроить эту чёртову свадьбу.
– Но что я могу? – сделав очередной глоток, спросил Макарский.
– Я и позвал тебя, чтобы мы вместе что-нибудь придумали. Я уже всю голову сломал.
– Не знаю, друг, правда. Если бы нужен был мой совет, как девчонку закадрить, то – пожалуйста, но свадьба. Уволь!
– Ну, Сева, я-то думал, ты поможешь! Ладно, можешь хоть записку передать?
– Крыловой? – улыбнулся Макарский.
– Она после той сцены не хочет со мной разговаривать.
– А ты бы стал, на её месте?
– Да уж!
– Ты бы признался ей в своих чувствах и всё!
– Думаешь, я этого не сделал?
– Да иди ты! – Макарский навострил уши.
– И чего она?
– Ничего!
– Ну, Крылова!
– Слушай, - Макарский поднялся с места, - а может тебе какой-нибудь хороший поступок совершить, девчонки это любят, особенно такие, как Крылова.