В объятьях сна
Шрифт:
Джудит взяла письмо и пошла к Гардену, который в это время сидел в своём маленьком кабинете без дела…
Гарден был добряком по натуре и старался ни во что не ввязываться, однако знатно повяз в долгах. Сегодня он по привычке подсчитывал убытки и думал, пора ли просить в долг у мистера Ганна.
Роясь в кипе бумаг, Гарден не заметил, как к нему вошла Джудит с письмом…
– Здравствуйте, мистер Гарден, – сказала она, заходя в его кабинет.
Гарден отвлекся от своих бумаг и прочей бухгалтерии и обратил внимание на пришедшую в его
– Джудит, я как раз хотел спросить у мистера Форда, мог бы я у него одолжить ещё немного денег…
– Он умер.
– Как умер?
– Как и все мы умрём… Благо, не от болезни, а от старости.
– И что же теперь?
Джудит передала письмо мистеру Гардену, а сама скрылась в дверях, попросив больше не задавать ей никаких вопросов.
Гленн был крайне озадачен этой ситуацией и начал читать письмо с лёгким тремором в руках.
Вкратце, в письме было описаны условия, при которых родственники мистера Форда могут тратить унаследованные от него деньги только в этом городке, под надзором Гардена.
Прочитав письмо, Гленн расплылся в улыбке и отправился обсудить ближайшее будущее со своей дочкой в ожидании приезда родственников Форда в город.
Сидя в самолёте, Эвансы рассматривали журналы, спрятанные в карманах кресел впереди сидящих пассажиров. От безделья они снова начали обсуждать предстоящее получение наследства от троюродного прадедушки. Глэд была уверена, что в этом есть некий подвох. Леон же считал наоборот, что всё замечательно – они приедут и побудут не более пары дней в городке, дабы разобраться со всеми юридическими вопросами. Остаток полёта он смотрел в окно, а Глэдис дремала в соседнем кресле.
Спустя несколько часов Гарден ожидал Эвансов в нотариальной конторе и удивлялся невероятно большому банковскому счету Мистера Форда. Ждать ему пришлось недолго, поскольку наследники уже как полчаса назад сошли с трапа самолёта и вовсю спешили… И спустя час они прибыли в город, вполне подготовленные к встрече с Гленном Гарденом.
Первым делом брат и сестра опознали тело дядюшки, лежащее в морге крематория, и буквально через пять минут были у нотариуса. Но их радость быстро сменилась озадаченностью. Гленн поведал им, что наследство они получат лишь при условии, что будут относиться к трупу их троюродного родственника, как к живому. Первой бурно отреагировала на эту новость Глэдис.
– Вы не имеете права, закон на нашей стороне. Нигде в мире нет такого, чтобы к мертвым относились как к живым.
– Да, вы правы, но здесь есть несколько нюансов. Во-первых, тот факт, что у него есть более близкие родственники, несмотря на то, что связь с ними была давно утеряна. Во-вторых, никто в городе не будет относиться к Форду, как к мертвому. Вы это сами скоро увидите.
– Да как это вообще возможно? – вступил в разговор Леон.
– Так и возможно… Даже я не считаю, что мистер Ганн мертв, ему просто очень плохо. Мы надеемся, что скоро он поправится, и нам всем будет гораздо проще. А пока вы можете тратить деньги только в его присутствии, поскольку принимаете на себя роль опекунов.
– Это
– Ну что же, пройдёмте на улицу, и вы убедитесь во всём сами, – с лёгкой усмешкой сказал Гарден.
Они вышли на улицу, где стоял человек во фраке, придерживая инвалидную коляску. На неё был усажен труп мистера Форда.
– Вот видите! Как я вам и говорил, – воскликнул Гленн.
После этой фразы человек во фраке ушёл, оставив коляску с трупом. Гленн подбежал к каталке и схватил её. Брат с сестрой подумали, что это просто цирк, однако, они либо не получат деньги вообще, либо будут принимать в этом цирке участие.
Первым решил войти в роль Леон.
– Ах! Наш милый дядюшка! Сколько лет, сколько зим, – говорил он, подходя к трупу.
Сестра всё ещё кривила нос и думала, как прекратить это абсурдное действо. Однако тоже подошла к покойнику и даже похлопала его по плечу, улыбнувшись. В конце концов Эвансы подписали документы. Когда они вышли на улицу, Гарден сказал, что Ганн предлагает отметить их встречу в баре. Причин отказываться не было.
В баре все здоровались с мистером Ганном, некоторые даже жали ему руку, и никто ни слова не вякнул про то, что он мёртв. Эта театральщина била по мозгам Глэдис, а её брат считал, что уже втянулся в эту игру, и даже обсуждал живость покойника так, словно Форд должен вскоре присоединиться к разговору.
Что же насчёт средств? Все они были на банковской карте, находившейся у надзирателя, Гардена. Напитки давали Эвансам и их предку, причём последнему давали самые дорогие, те, которые «он любит». Когда Леон потянулся за напитком трупа, Мистер Гарден резко ударил его по руке.
– В обществе никто не пьёт чужих напитков! За такое и схлопотать можно…
– Но он же всё равно их не выпьет! – по неосторожности сказал Леон.
– Это ещё почему?
– Не знаю, но он уже так с тремя напитками сделал, сами поглядите.
– Проблемы с печенью, наверное, в его-то возрасте… Ну, может, сам раздаст. Посмотрим.
Леон ударил себя кулаком по коленке, чтобы закончить изначально проигрышные дебаты с надзирателем. Ему было крайне обидно, что все делают вид, будто всё нормально.
Его сестра же в это время пыталась цапнуть себе пару на вечер. Глэдис подошла к худощавому молодому парню, манерно держа бокал в руке.
– Привет! Почему стоишь один и не пьёшь? Хочешь, чего-нибудь закажу тебе?
Молодой человек отвернулся с таким выражением лица, словно увидел призрака.
– Эй, не отворачивайся! Что случилось? – продолжила Глэд, пытаясь развернуть к себе парня.
– Отстань! – сказал молодой человек, глядя в никуда. – У меня траур.
– Что-то произошло?
– Ничего, – ответил он ей и ушёл из бара.
Разочарованно вздохнув, Глэд повернулась к брату, и увидев, что все уже собираются уходить, грустно пошла за ними.
Мистер Гарден с Фордом отвели Эвансов к особняку. Дом был погружён во мрак, рядом не работал ни один фонарь. Мистер Гарден отпер ключом мистера Ганна входную дверь, все вошли внутрь.